Сибирские огни, 1976, №5

— Кого хотел, того словил. Ск а з а л уж — не про твой ум р а с с уж ­ дение. А др уж б у твою и пособь не запамятовал . Говори, чем винил? У царя отпрошу, коли сам суда не отведу. — У царя не отпросишь... Царю винил. — Тогда поделом. — Поделом...— согласно протянул С а в а ,— да забьют, до смерти забьют.— В его гл а з ах прометнулся уж а с .— С то плетей присужено. От Махони не сдюжу... Д о конца живота дойду. — Верно,— ухмыльнулся Малю т а и посмотрел на помост, где Ма- хоня, с печальной торжественностью , как поп к панихиде, готовился к своему делу.— О т него ты и половины не сдюжишь. Он батогом бьет, как саблей рубит. — А я ж первый на Москве плотник... Д а и...— С а в а заглянул под насупленную гущоб у Малютиных бровей...— ба б у мне бог послал. Гляди, женкой стала б ,— стыдливо, как будто в чем-то позорном, сознался он.— Как ей ноне конец живота моего узреть?! ^— Б а б у иной приглядит... А вот коль плотник ты вправду гор аз ­ дый — то жаль. Чем же ты навинил? — Братью свою плотницкую выручить похотел. Вона они, б едол а ­ ги,— кивнул С а в а на гур ьб у плотницких.— Ноне им по три дюжины всем... С т ало с ь у них душегубство . Бесхитростно сталось... Братца , эвон, Махониного прибили ненароком. Напужались!.. Дум али , з а с удя т их всех. Скучавшие стрельцы не отводили любопытных глаз от Малюты и Савы , чутко вытопыривались в их сторону, навостряя уши. Малюта свирепо жиганул стрельцов взглядом — их любопытные глаза мигом убрались за высокие воротники шубных кафтанов. — ...Вот я за них и пошел... Господи, тут колокола — будто сам гос­ подь озвонил их!.. Хоругви, кресты... Ликовство несусветное!.. А я, не- кошной, со своей безлепицей царю поперек дороги. — Вон чиво ты укоил?! — недружелюбно буркнул Малюта . Лицо его вновь стало мрачным, безжалостным . Белый кругляш бельма, на мгновение как б у д т о расплывшийся по всему Малютиному лицу, холод ­ но, безучастно вперился в С а в у ,— Правый суд над тобой. Тако го суда я не стану отводить. Но и дружбы твоей неотплаченной не оставлю . Я в долгу не люблю оставаться. — Нешто выкуп за мене исплатишь? — спросил С а в а и с р а з у же сник. — Нет, быть тебе битому, дабы ведал впредь, в кои поры царю че­ лом бить. Д р у ж б у ж твою отплачу иначе: в вину твою вступлюсь, как на то обычай есть. — Господи!..— ужа сн улся С а в а , не поверивший своим 'ушам .— Тык... тык... плети-то наполы? Нешто не страшно? Махоня-то , сам ре- чешь, быдто саблей ...— запричитал С а в а , но вдруг понимающе смолк. Глаза его смотрели на М алю т у — куда-то в самую его душу... — У меня подушка в головах не вертится,— поняв С а в у , равнодуш ­ но буркнул Малю т а и поманил к себе подьячего, степенно, терпеливо стоявшего в стороне и не начинавшего торговой казни, потому что пер­ вым под Махонины плети он должен был послать как раз этого отчай- душного плотника, с которым, к его великому удивлению, нелюдимый царский особин вдруг завел простецкий разговор. — Чти на него приговор,— сказал Малюта подьячему,— да огласи, что я, Малюта Скуратов , царский служка , делю с ним вполы вину его ’ как водится по обычаю. Подьячий опешенно вылупился на М алют у — не знал: верить, не верить?.. Есть такой обычай, знал он... Каждый мог вступиться в вину приговоренного к торговой казни: либо выручить его деньгами, з апл а