Сибирские огни, 1976, №4

— И еще пропьете,— проворчала тетка Броня. — Ни-ни, Бронислава!.. Теперича у меня другой план в жизни наме­ тился. Перво-наперво надо добиться от колхоза пенсии. Мне ж до пен­ сионного года работать осталось кот наплакал... — Молодые годы в пожарке проспал, а к старости пензию ищешь,— вставил дед Глухов. — Не бурузди что попало!— окрысился на него Торчков.— Это как посмотреть, кто проспал!.. Я, к примеру, в Отечественную войну на пле­ менном заводе кубанцких лошадей для фронта ростил. Сам кавалер... ка-ва-лер-рийский генерал по хвамалии...— Торчков потер морщинистый лоб.— Хвамилию не помню, но кады он на завод приезжал выбирать для фронту лошадей, рукой подать возле меня стоял и говорил речь!.. И после победного конца войны я в первый же год явился в родной колхоз для продолжения мирной жизни,— Торчков ядовито прищурился.— А ты, Ивг н Скорпионыч, в каких местах ошивался в трудные для государства военные годы? И кады ты после войны в Березовку прибыл, а?.. Ежели забыл, надпомню: ты после войны еще пять лет в тюрьме отсиживал. За какие такие дела, интересно знать, ты в тюрьму попал?.. — Кумбрык!..— грозно сверкнул глазами Скорпионыч.— Гляди, до- вякаешься у меня! — Ну-ну-ну...— Торчков помахал перед своим носом пальцем.— Не больно-то хвост поднимай. За хвулиганские выходки и пенсионерам гайги закручивают. — Ты меня тюрьмой не попрекай! Я посля тюрьмы двадцать пять лет трудового стажа наработал и по закону вышел на пенсию,— преж­ ним тоном сказал дед Глухов. — И правда, чего это ты Ивану Скорпионычу тюрьму припомнил? — заступилась тетка Броня.— Об этом уж в Березовке никто не помнит. Да и, как говорится, от сумы да от тюрьмы не зарекайся... — А ты чего в пузырь лезешь? — повернулся к ней Торчков.— Это вот у вас, у торгашей, сума да тюрьма в один узелок связаны, а мне чего тюрьмы бояться, когда сумы нет! — А в вытрезвиловку залетел! — съязвила тетка Броня. — Хы... Туды может залететь каждый порядочный человек, а вот кады в тюрьму ты залетишь... — Типун на язык! Двадцать лет без растраты в торговле работаю! — Не кипятись, Бронислава, не кипятись. Это все говорю к приме­ ру. Ты могешь работать без растраты и тридцать лет, а на тридцать пер­ вом со старухой вполне могет случиться проруха. Вот я в пятьдесят де­ вять лет, сколько живу на свете, в вытрезвиловку не попадал. И в круп­ ных ресторантах больших городов гулял... Тетка Броня отмахнулась от Торчкова, как от назойливой мухи. — Залопотал! В ресторантах гулял... Кому про что, а вшивому про баню. -г- Ты слушай сюда, Бронислава, слушай...— Торчков спокойно на­ лил полный стакан лимонада, но пить не стал.— Я об другом теперича хочу сказать: правды люди не любят!.. Вот и Иван Скорпионыч на меня лютой тигрой вызверился, и ты пеной с кипятком взялась. Чего взбелени- лись-то, будто вас скипидаром мазанули?.. Я мужик прямой. Правду-мат­ ку в глаза режу. Вот опять же, к примеру, вчерась Гайдамичихе задал такой категорический вопрос: «Куды ты, ведьма старая, из Березовки за- шераборилась? Боишься, что из-за колдовских твоих приемов на кладби­ ще не схоронят? Или от золотого запасу один пшик остался?» Дак, ты не поверишь, Бронислава, как она на меня забурлила! Ходю свово зубо- скалого науськивать стала. Ладно, что мужик я не пужливый. Я, можно сказать, эту .проклятую старуху с ее поганой собакой в одном гробу при белых тапочках видал...