Сибирские огни, 1976, №4

— К Тимофеевской или Фроловской путь боярина,— раздумывал Щелкалов.— На Варварке подворье его... — Нынче он уже переселился в иные кровы,— прервал рассуждения Щелкалова Левкий, видя, что дьяк потому и пустился в рассуждения, что решил, будто ради этого дела его и позвали сюда.— Перейдем-ка паче к нашему делу, сын мой. О боярине — к слову пришлось... А кликал тебя яз для иной надобности... Ну-ка, угадай — для какой? — словно бы заигрывая с дьяком, спросил он и, достав четки, застучал крупными, ас­ пидными костяшками. — Я готов услужить, ежели могу...— прямо, без обиняков, сказал Щелкалов, избавляя также и Левкия от всяких нудных околичностей и намеков. -— Гораздо, сын мой, оставим опрятство1,— довольно качнул голо­ вой Левкий.— Господь також нарицал нам беречься от пусторечия, гла­ голя: да будет слово ваше: да — да, нет — нет, а что сверх сего, то от лукавого. Левкий отложил четки, глянул на Щелкалова с острой пристально­ стью, но как-то странно, так, словно не в нем высматривал что-то, через него всматривался в себя. Умей был архимандрит и осторожен — ох как осторожен! — и, должно быть, еще и еще раз взвесил на весах своего разума все за и все против, перед тем, как открыться дьяку. — Книги печатные скоро учнут у нас делать,— выговорил не соодя своих шурких глаз со Щелкалова,— Дело сие сколь и доброе, столь и худое... «Горе вам, книжники!» — нарицал Христос, господь и учитель наш... «Книжники и фарисеи»,— мысленно подправил архимандрита Щел­ калов, вспоминая, что слова эти Христос говорил совсем по другому по­ воду, но возражать святому отцу не стал. Сказал совсем другое: — Доброе иль худое — не ведаю, ведаю токмо, что дело сие госу­ дарево. Он уже смекнул, в чем суть дела, и поразился — было от чего пора­ зиться: выходило, что и тем, чьим благословением зачиналось печатное дело, оно тоже было почему-то неугодно. Одной рукой благословляли — другой заводили козни! А Левкий говорил ему о том, что государь, по страстности души своей, легко соблазняется всем иноземным, да и наустители премудрые («О ком сие он так?» — подумал Щелкалов) не престают в своих по­ ползновениях, с юных лет соблазняют его то одними, то другими инозем­ ными новшествами... Говорил, что по их наущениям еще лет пятнадцать назад намерялся он привезти из земли немецкой печатных дел мастера, чтобы книги печатать, да господь бог-на тот раз оградил землю русскую от латинского разврата, спас книги святые православные от кощунства, да вот нынче опять собрались учинить над святыми писаниями злое ко­ щунство, и уж кощунов своих собственных завели... — Святое писание... Писание! — священно произнес он. Яко же ненаписанным оно будет?! — Пошто же митрополит и освященный собор не воспретят сего бо­ гопротивного дела? Левкий вновь взялся за четки. Черные шарики оживили его руки, зато лицо стало мозглым и неподвижным, как у мертвеца. Он, видать, понял, что такими доводами не пронять дошлого дьяка, к тому же, рано или поздно, а, раз уж он призвал его к себе, нужно будет выкладывать перед ним все, потому что этакими разговорами задуманного недоделать. Занеже митрополит во главе сего дела,— сказал Левкий прямо и продолжил раздраженно: — Како пришел он из Новыграда и посел на 1 О п р я т с т в о — деликатность, осторожность.