Сибирские огни, 1976, №4

пытаю по чьей указке они ту измену замыслили. И тем никому живота не оставлю, и сродникам, и детям, и людям их всем... С корнем буду рвать я вашу измену. По последнее колено изводить преступные ваши роды... Велел я уже взять за сторожи и Данилу Адашева с родичами его Сатиными. Там гнездо сей измены! Шишка в сродстве с Адашевыми, а те не забыли своего вольготства, что было им за Алешкой!.. Да и вы помните!.. Како ж забыть такое?! Тогда лукавым измышлением проти­ вились мне всем синклитом Алешкиным, а нынче и того пуще — на изме­ ну намерились. — Дозволь, государь, мне слово поведзець,— вдруг громко сказал Вишневецкий. Что тебе, князь? — недовольно и удивленно скосился на Вишне­ вецкого Иван. Рек ты, государь, тутай про Данилу Адашева,— заговорил Виш­ невецкий, стараясь говорить по-русски и как можно чище, зная, что Иван хоть и понимает, но не любит, когда с ним говорят по-польски.— Мнишь ты Данилу зрадцем... Како ж можно Данилу зрадцем мнить? Бардзо добрэ я вем Данилу, государь! На перекопского разом ходили... Бардзо добрый воевода Данила! Великую службу он тебе справил, на перекоп­ ского пойдя... Про то ведаем,— терпеливо выслушав Вишневецкого, сказал не­ возмутимо Иван,— И мы его за ту службу жаловали, а за измену каз­ нить будем. Жаловать своих холопей мы вольны и казнить их — також вольны, добавил он твердо и сурово и, сойдя с помоста, сосредоточен­ но глядя себе под ноги, медленно вышел из палаты. ГЛАВА СЕДЬМАЯ 1 Ломотная ознобь пробудила Щелкалова от тяжелого хмельного за­ бытья. Он мучительно застонал, открыл глаза... Над ним скорбно, как над покойником,склонялись чьи-то лица. ' «Господи!..» — мелькнула в первый миг какая-то жуткая несурази­ ца, но он тут же понял, что нынешний пир он закончил под Красным крыльцом, в грязи, рядом с нищими и бродягами. Это они склонились «ад ним, готовые помочь ему, услужить, в надежде на добрую милостыню. • — Прочь! — рыкнул он тяжело, превозмогая болезненную занеме- лость всего тела, поднялся с земли. Нищие в страхе отпрянули от него, Щелкалов зло и ненавистно гля­ нул на них — невольных свидетелей своего позора, глубже втянул голо­ ву в плечи и без разбору, как слепой, по лужам, по грязи пошел через площадь. Все тело еще было мертво от впитавшегося в него холода, а под сердцем уже запекло, заскомило—-‘ чувства его уже выпустили свои страшные когти. Сознание своего позора стало невыносимым, и ничто земное не могло сейчас облегчить его муку... Только смерть, смерть, смерть!.. Он в мучительной исступленности огляделся по сторонам, вски­ нул голову вверх — громада Ивана Великого сурово нависала над ним. Бегом, подгоняемый спасительной мыслью, бросился Щелкалов к коло­ кольне, подбежал, рванул тяжелую дверь, обрадовался — не заперта! Зацокали под каблуками ступени: выше, выше, выше!.. Блеснули проемы первого яруса... Щелкалов из последних сил дока­ рабкался до них, с жутью поглядывая на висящие вокруг колокола, ка