Сибирские огни, 1976, №4

чем с предупреждением.— Я могу оскорбиться твоей холопьей дер­ зостью. — Прости, государь, мою дерзость и искренность,— сказал, поблед­ нев, Репнин,— но с чего бы тебе оскорбляться, над моей душой глу­ мясь?! — Полно, Репа...— вновь куснул Иван спекшуюся чернь на своих губах.— Побереги душу свою от иного греха, коего и в иордани1 не очи­ стить... От противления своему государю! Я велю тебе плясать... Слы­ шишь, велю!.. Велю! — пьяно вскрикнул Иван и топнул ногой. Репнин стоял бледный, молчал; упрямые, строгие глаза его были полны слез. Иван взмахнул рукой, подозвал слуг, повелел им надеть на Репнина маску. Репнин не сопротивлялся, он как будто смирился... — Ну вот, давно бы так! — захохотал Иван, потешенный видом Реп­ нина.— Дурак ты, Репа, не ведаешь, в чем твое истинное призвание... , И душу бы свою устроил,— вновь захохотал Иван,— Ин шуты, как и блаженные, наследуют царство божие. Ну ступай, ступай попляши!.. Что стоишь истуканом?! Уноровишь нам, так мы тебя пожалуем! Репнин сделал несколько медленных, покорных шагов, однако вид­ но было, как мучительны они для него, словно он ступал по своей соб­ ственной душе, брошенной ему под ноги. И не смог он превозмочь этой мучительности — остановился, сорвал с себя маску, бросил ее на пол, принялся с остервенением топтать ее. Иван с неподдельным ужасом смотрел на исступившегося Репнина; видать, его и вправду напугала столь яростная непреклонность боярина. Чего угодно ожидал он, но только не такого, и только не от боярина Репнина... Страх и растерянность вышибли из него всю спесь. Он как-то тре­ вожно и затравленно сжался — должно быть, от ощущения своей бес­ помощности. Уж не подумалось ли ему в этот миг, что вслед за Репни­ ным сейчас поднимутся против него и остальные? Не представил ли он себя в роли охотника, ладившего для волков ловчую яму, в которую, од­ нако, сам же и угодил? Репнин растоптал, растрощил каблуками маску, плюнул с отвраще­ нием на ее изуродованные остатки и, угрюмо потупившись, пошел прочь из палаты. Иван медленным, крадущимся шагом двинулся вслед за ним. С его лица уже сошли следы страха, оно заострилось, стало хищным, жестоким, решительным... Прекратили свою игру скоморохи и застыли посреди палаты, как привидения. Иван, прокравшись вслед за Репниным почти до самых дверей, вдруг зорко обернулся в ту сторону, где лежала растоптанная боярином маска, словно хотел окончательно убедиться, что все случившееся слу­ чилось на самом деле, а не пригрезилось ему. Обернувшись, он приоста­ новился— в безжизненной тишине палаты стало отчетливо слышно его частое, злобное сопение. Вероятно, и Репнин услышал за своей спиной это зловещее сопение, потому что тоже замедлил шаг, должно быть, давая понять Ивану, что не боится его и не стремится убраться поскорей за дверь. Он как будто давал возможность Ивану настичь его, но Иван не поспешил к нему, не остановил его, не преградил ему путь — он дал ему уйти и сделал это, вероятно, потому, что до последнего мгновенья, до того самого мгнове­ нья, когда Репнин плотно затворил за собой дверь, верил, что тот остано- 1 И о р д а н ь — христианский о бр яд очищения от самых т яж к и х грехов — к у п а ­ ние в т. н. «святой воде Иор д ана» — проруби на реке, устраиваемой во время к ре­ щ енских праздников.