Сибирские огни, 1976, №4

— Глядите же,— махнул на них рукой Юрьев,— Я-то с женишкой да чадами попрощался!.. — Мы також, боярин,— ответили стольники.— Вели-ка курить 1 в палате да вино горькое к столам нести. Трезвы гости!.. А государю срам от их трезвости: веди худ тот гостивец, у кого гости трезвы. — Ух,— вскинул руки Юрьев,— Умны вы, погляжу я, что лошадь на вожжах^Заторопка со спотычкой живет! Юрьев встал, прошелся вдоль помоста,— в самом его конце, на ступеньках, ссунувшись с них вниз головою, спал нищий старец, кото­ рого Иван оставил на пиру. До смерти был пьян старец, и спал мерт­ вецки, и, должно быть, и во сне ему не снилось того, что сталось с ним наяву. Слуги не решались вынести его из палаты — подступиться да­ же боялись... Юрьев постоял над старцем в досадном раздумье, пошевелил сво­ им сапогом его болтающуюся, будто отделенную от туловища голову... Эка докука! Ну что с ним поделать? На части рви — не очнется! А царь заявится — как станет на такое зреть?! Для того нешто кликал сюда он «сию истинную Русь», чтобы так вот, в позоре, валялась она на гла­ зах у этой — другой Руси, которую он нынче так изощренно и настойчи­ во низводит долу. Ох, быть оказии, быть!.. Юрьев отходит от старца, до боли вскребается в свой сивый заты­ лок... Неужто не выдумать ему ничего, неужто не извернуться, не избе­ жать оказии и царского гнева, да и какого гнева?! У Юрьева запекло между лопаток, будто его уже жиганули плетью... Эх, была не была! Подозвал Юрьев слуг, велел выкинуть испившегося старца вон да привести со двора другого, трезвого... Исполнили слуги, привели с улицы другого нищего... Обласкал его Юрьев, усадил за царский стол, вином попотчевал — в меру, для храб­ рости только, пирогов с куриными потрохами подложил... — И гляди!..— для пущей острастки тыцнул его кулачиною под бок Юрьев.— Не блазнись2... Урядно чтоб было все да пристойно. Го­ сударь обратится — отвечай по уму, по душе, не льстись, не любо- мудрствуй! — Коль не сробею, батюшка-боярин... Сейный час уж на- пол-жив сижу. ' — Сробеешь — государя огорчишь, а смышление выкажешь— по­ радуешь, ибо государевым недоброхотам да злопыхам нос утрешь. Го­ сударь любится к вам простым и убогим, а недоброхоты его на том судят и смеют. Юрьев сел на свое место за царским столом и, как-то враз отре­ шившись от всех хозяйственных дел и забот, стал думать о царе, слов­ но само это место, пожалованное ему царем, не позволяло думать боль­ ше ни о ком и ни о чем другом.. Палата то наполнялась шумом,- то вдруг притихала — до такой степени, что, казалось, будто все, все, все сидящие й ней разом затаи­ вали дыхание в предчувствии того тревожного мига. За дверью палаты, в Святых сенях, вдруг зашумело, зашумело... Рынды испуганно вскинули на плечи свои золотые топорики — метну­ лись от лезвий, как стрелы, острые отблески и вонзились в мягкую ти­ шину палаты. Юрьев встал — первым, хотя двери палаты оставались закрытыми и не перед кем было еще вставать, но Юрьев встал, как будто для того только, чтоб вынудить встать и других. А может, и для того также, чтоб проверить, поднимутся ли и другие вместе с ним — не перед самим ца- 1 К у р и т ь — здесь: окуривать благовониями. 2 Н е б л а з н и с ь — не будь шутом.