Сибирские огни, 1976, №4

Ждет палата... Прошло уж часа три, как царь оставил пир и ушел в свои покои. Вот-вот ему и воротиться! С минуты на минуту... Сменились у главных дверей .рынды — и стало еще напряженней, как будто в облике рынд сошел в палату коварный дух царя. Вкрай истомившиеся гости, еле живые от непомерного жранья и возлияний, из всех сил старались ободриться, принять приличный вид. Не всем, однако, это удавалось... Многие лежали пластом — под стола­ ми, под лавками, их не привели в чувство даже безжалостные пинки Хилкова и грозные покрики Салтыкова. Таким предстояло сполна изве­ дать всю бесцеремонность пиршественных обычаев— слуги уж приня­ лись таскать их вон из палаты. Забежавший в палату Юрьев погрозился на слуг, поприкрикнул, чтоб не мешкали да поторопней выкидали на двор испившихся! Сам по­ шел вдоль столов — указывать, кого тащить вон, кого, похлестав по ще­ кам, за стол усадить. У дьяческого стола, под стенкой, увидел запроки­ нувшегося в беспамятстве Щелкалова, посмеялся,— свалила-таки дьяка заздравная чаша! Повелел выкинуть дьяка вон. Потащили переусерд­ ствовавшего дьячину за руки, за ноги через всю палату, как самого по­ следнего холопа... Очнись дьяк в этот миг — умер бы от позора. Обойдя палату, распорядившись, Юрьев снова намерился было бе­ жать по своим бесконечным и бесчисленным дворцовым делам... Сколь­ ко их у него, господи! Не присел, головы ни на минуту не приклонил... Царя проводил почивать, а сам помчался на Кормовой двор — к пека­ рям, к рыбникам, к мясникам... Во всем нужен его глаз, его слово!.. Че­ го-то не доглядишь, чего-то не укажешь, не проверишь сам, не просле­ дишь— так и быть какой-нибудь неурядице, какой-нибудь прескверной оказии. Сталось однажды: попались царю фазаньи потроха с душком... Ему на голову вывернул царь полпудовую мису потрохов! Еще бы вот к кислошникам сбегать — совсем забыл о кислошни- ках Юрьев... А ведь как понесут к царскому столу жареных коросте­ лей— к ним непременно и квашеные капустные головы подавать на­ добно: любит царь коростелей с квашеной капустой... Да и к медушни- кам следовало бы заглянуть, наломать им хвоста: жидковато развари­ вают меды, а ведь медами пир красен. Только... глянул Юрьев на рынд, увидел, как выспренны они и торжественны в своей целомудренной страстности ожидания, и отказался от своих намерений, остался в па­ лате. Прозевать появление царя и не встретить его — такого вовсе не мог Юрьев. Устало поплелся он к помосту, на котором стоял царский стол. Сев на его край, спиной к столу, озабоченно насупился, потупил взор, словно устыдился своей усталости. Царские стольники, уже пере­ одевшиеся в новые кафтаны — блестяще-алые, венецианской золото­ тканой парчи — сошлись к Юрьеву, стали полукругом, ожидая его приказаний. Юрьев поднял на них глаза, сощурился от блеска их кафтанов, беззлобно буркнул: — Эк, вырядились... Хоть на блюда вас клади. Однако... он оза­ боченно.привздохнул,— государю уж пора быть! Впервах что у нас на выносе — коростели иль щучьи головы с чесноком? спросил он с при­ творной рассеянностью, проверяя стольников, хоть и знал, что у каж­ дого из них на руках роспись всех блюд и порядок их подавания к царскому столу. Да как ему было одолеть свою дотошность?! Стольники, давно уже изучившие нрав боярина-дворецкого, невоз­ мутимо отмолчались, будто и не услышали его вопроса. Юрьев глянул на них с укорительной строгостью и даже присоп- нул — для пущей грозы, но и это не смутило стольников, они спокойно, с пристойным небрежением смотрели на Юрьева и молчали. 4. Сибирские огни № 4.