Сибирские огни, 1976, №4

земных... То мне страсть как любопытно, государь!.. Нетто и вправду зо­ лото можно чистотел-травою и дымом сотворять? — Нешто не ведаешь, отрок,— сказал строго Варлаам,— что дым есть облачение сатаны?! И золото, что из дыма,— бесовское! — Ведаю, святой отец,— доверчиво сказал Петр,— однако же любопытно! — Не гораздо твое умышление!— тыкнул в него пальцем Варлаам. — Богатым хочешь стать? — спросил Иван. — Хочу, государь!.. Токмо — не златом, а разумом! Науки разные хочу постичь, книги ученые перечесть!.. Отец дьякон, от Николы Гостун- ского, друкарь 1 твой, Иван Федоров, государь, сказывал мне, что в ино­ земных странах печатных книг больше, чем рукописных, и в книгах тех, сказывал, премудрости многие заключены... не токмо святого божествен­ ного разума, но також и разума человеческого. — А что еще сказывал тебе Иван Федоров? — с утаенной подозри­ тельностью спросил Варлаам. Густые, проседные брови епископа чутко натопорщились... Петр, по­ чуявший недоброе, умолк. —- Может, то, что книги печатные суть разума человеческого изобре­ тение, а не божественного? — с удовольствием подсказал Левкий. Петр медленно поднял глаза на Ивана — вопросительные, и смятен­ ные, и доверчивые глаза... Из самой души смотрели они и не просили за­ щиты, а только снисхождения. — Отвечай святым отцам,— спокойно и безжалостно повелел Иван. — Не слышал я такого от отца дьякона...— Глаза Петра враз стали жесткими, прямыми, дерзкими, и уже не выдавали его души — теперь они стояли на страже ее.— Но сказывал он, что на славянской земле уж как полвека тому книги печатные делал какой-то сакун 2 из Полоцка, Скорин по прозванию... И сказывал, что роду он был вовсе не знатного — купеческого иль вовсе мужицкого, но, тому вопреки, наук множество разных постиг, обучаясь во многих городах, в школах великих, коим на­ звание римское есть особое. — Скажи то название... — Не упомнил . я его, государь... Больно трудное языку на­ шему слово... — Университас, государь, названье тем школам,— присказал угод­ ливо Левкий. — Университас! — воскликнул Иван, и издевательский смешок за­ блеял в его горле.— Како ж ты в науки намерился... а единого ученого слова упомнить не смог? Срамиться ты токмо станешь, отрок... Род свой честный осрамишь, да и нас, московитов, русичей, перед иноплеменными дурной славой покроешь. Скажут: «Бестолочь московиты, и царь у них бестолков: пускает по свету 'несуразных людей своих!» — Пошто ж непременно сраму мне нанести, государь? Ежлм какой- то сакун, мужик без роду и племени, смог постичь науки многие и прс зело искусно употребить их на добрые дела, то неужто я, сын боярский, не подвигнусь более него? Неужто единое запамятованное слово так усомнило тебя во мне, государь? Иван не ответил — он как будто и не услышал сказанного молодь; м княжичем, хотя весь он был как-то отчужденно насторожен и чуток, гла­ за его прямо, в упор, смотрели на княжича и, быть может, не так лишь остро и ревниво, как минуту назад: щадящая мягкость и невольное, должно быть, и им самим не ощущаемое сочувствие появились в его взгляде... 1 Д р у к а р ь — печатник, типограф. 2 С а к у н — бы товавш ее в то врем я прозвище белорусов.