Сибирские огни, 1976, №4

Иван снова облизал губы, будто мучимый жаждой. Жестокие гла­ за его завораживающе улащивали мужика. — Про тебя... токмо доброе рекут, государь. — А лыгаешь, старец!..— Иван бухнул чашей об стол, расплескал вино.— Лыгаешь, поганый! И клятвы с тебя не возьму... Сам ведаю, что рекут про меня в народе!... Иван почти сполз с трона, навалился грудью на стол — натужив­ шийся, нетерпеливый, злой и радостный... Но вдруг, словно напугав­ шись пустоты за спиной, резко откинулся к спинке трона, вжался в нее, упершись руками в подлокотники. — ...Рекут, что я царство попам да льстецам отдал!.. По их мысли ходить стал!.. Из их рук царствую!.. Рекут, что бояре власть возымели, каковой и от прадедов наших не упомнить, и несут царство наше рознь!.. Рекут, что при отцах наших и дедах крепок был стол московский и гро­ зен!.. А ныне царство оскудело! Иван сорвал руки с подлокотника, крепко заплел их на груди. — Верно, сгарец? Так рекут в народе?... — Так, государь,— тихо и неожиданно твердо промолвил нищий. Седая голова его вжалась от ужаса в плечи, но не склонилась в повин­ ном поклоне. ...Вот так же, лет десять назад, говорил царь с Лобного места с вы­ борными людьми, съехавшимися по его указу в Москву со всех городов Руси... Говорил о бедах и разорениях, ставшихся в его малолетство, го­ ворил о бессудстве, неправедности и лихоимстве, которые терпел народ от бояр во время его малолетства/скорбел и отчаивался, что не может поправить, случившегося, и сулился не допускать отныне новых неправд и разорений, сулился отныне самому стать судьей и обороной для бед­ ных и немощных... — Помнит народ твое слово, государь, что рек ты под крестами на Лобном месте...— напрягая до твердости срывающийся голос, сказал нищий.— Рек ты, государь: «О неправедные лихоимцы и хищники и судьи неправедные! Какой теперь дадите нам ответ, что многие слезы воздвигли на себя? Я же чист от крови сей, а вы ожидайте воздания своего!..». Он и оправдывался перед Иваном, оправдывался за всю Русь, в недобрых мыслях которой сознался ему, и упрекал его — тоже от имени всей Руси, которая не дождалась от него сулёного... — ...Рек ты,'государь: «Буду неправды разорять и похищенное воз­ вращать!..» — Молчи, старец, молчи!.. Не оправдываюсь я, не открещиваю ду­ шу свою... Я казню ее и вечно буду казнить!.. Я пред нами, как пред всей Русью, исповемся... А вы ступайте на ее стогны и распутия и пове­ дайте всем мою исповедь — пусть осудят, и пусть простят!.. Ибо как царь невиновен я в новых неправдах и обидах, которые я и сердцем своим, и властью тщился разорить и попрать, но как человек я повинен, ибо слеп я как человек, и слаб, и доверчив... Видя измены от вельмож своих, взял я себе человека — из нищих и самых незнатных... От гноища взял и сравнял его с вельможами, ожидая'от него прямой службы. По­ ручил я ему принимать челобитные от скудных и обиженных и разби­ рать их внимательно. Сказал я ему: «Не страшись сильных и славных, похитивших почести и губящих своим насилием скудных и немощных. Не смотри и на ложные слезы сирого, клевещущего на богатых, ложны­ ми слезами хотящего быть правым... Но все рассматривай внимательно и приноси к нам истину, боясь суда божьего!» После же... для духовного совета и спасения души, взял я себе благовещенского попа, мня, что он, предстоя у престола владычного, побережет души своей. Начал он при­ гоже, и я ему для духовного совета повиновался... Но потом он восхи