Сибирские огни, 1976, №4

школе и проблемам воспитания. Выделить потому, что здесь есть и современная шко­ ла, и поставлены серьезные педагогические и нравственные проблемы. Многим читателям и критикам повесть В. Тендрякова показалась необычной. И она действительно весьма необычна, не­ традиционна для нашей «педагогической» прозы. Во-первых, в «Ночи после выпуска» нет этого назойливого противопоставления учителей и учеников, нет этой пресловутой «пропасти» между старшими и младшими. Автор в одинаковой степени уважительно относится и к учителям, и к ученикам, вни­ мательно вслушивается в их разговоры, ^стремясь узнать, о чем они думают, как оценивают себя, школу, товарищей. Необычна эга повесть еще и тем, что в ней явно преобладает рационалистическое начало. На протяжении всех ее глав герои в основном говорят, произносят монологи и ведут спор между собой. В действий, «в деле» они показаны мало, и это приводит к известной однобокости, условности в об­ рисовке характеров персонажей. Собствен­ но, если подходить строго, характеров как таковых в повести В. Тендрякова нет — есть лишь беглые наброски, эскизы к обра­ зам. Допустим, все герои-учителя не кто иные, как нооители определенной идеи, сто­ ронники того или иного направления в педа­ гогике. Учительница литературы Зоя Вла­ димировна — «сторонница добрых, старых школьных традиций»; завуч Ольга Олегов­ на — наоборот, ниспровергатель всего ста­ рого и отжившего; математик Иннокентий Сергеевич — сторонник тесного союза тех­ ники и педагогики; директор школы Иван Игнатьевич — сторонник «разумного кон­ серватизма» в педагогике и ;г. д. Столь же четко распределены роли и среди пред­ ставителей молодого поколения: «отлични­ ца» Юлечка Студенцева, «художник» Игорь Проухов, «красавец-силач» Генка Голиков, «толстуха» Вера Жерих, «рубаха-парень» Сократ Онучи.н... Казалось бы, все основания, чтобы обвинить автора в недостаточной раз­ работке характера, в неумении показать ■героев в развитии, сообщить им многосто­ ронность мыслей и ощущений. И многие критики и читатели именно в этом прежде всего и упрекали В. Тендрякова. Приведу высказывания некоторых участников обсуж ­ дения «Ночи после выпуска», организован­ ного журналом «Литературное обозрение» (1975, № 1): «...изображение учителей мне не понравилось. Я бы хотела, чтобы меня правильно поняли. Я не защищаю «честь мундира». Но, право, в учительской люди собрались неинтересные... даж е «передовая» ,-Ольга Олеговна— как она однопланова, как неинтересна...» (Р. Бескина). «Д осад­ но... что, как и в некоторых других книгах, учительская блещет серым фоном, и ника­ ким другим Ольга Олеговна, которая пре­ тендует на значительность, тоже незначи­ тельна и ничего выдвинуть в противовес то­ му, что говорят другие, не в состоянии» (В. Вайнберг). «Мне показалось, что в изо­ бражении подростков как раз нет... неодно­ значности, сложности. Психологически не оправдано то прямо-таки сладострастное наслаждение, с которым эти юноши и де­ вушки унижают друг друга» (М. Чер- кезова). Претензии вроде бы вполне аргументиро­ ванные. Но тут невольно приходит мысль: неужели критики полагают, что такой мас­ тер, как В. Тендряков, давший целую гале­ рею великолепных характеров (достаточно вспомнить Ряшкина из «Не ко двору», Ман­ сурова из «Тугого узла», Евлампия Лы­ кова из «Кончины»), не смог на сей раз на­ рисовать образы, достойные его предше­ ствующих созданий? Неужто у него не хватило художественного «пороху»?.. А быть может, дело обстоит проще: В Тен­ дряков намеренно лишает своих героев «многосторонности», с тем, чтобы главное внимание сосредоточить не на характере персонажа, а на его функции, на его идей­ ной роли в разрешении поставленных проб­ лем. Кстати, отдельные критики, принимав­ шие участие в упомянутой выше дискуссии, именно так и поняли повесть В. Тендряко­ ва. «...по-моему,— пишет, в частности, В. Оботуров,— писатель имеет право иссле­ довать само явление, а не характер. Мож­ но предположить, что новая повесть Тен­ дрякова именно так и задумывалась, и пи­ салась...» Действительно, в известном смысле по­ весть «Ночь после выпуска» носит экспери­ ментальный характер. Автор, нарочито упрощая, «огрубляя» своих героев, тем са­ мым переносит центр тяжести не на лично­ сти их, а на их споры, провоцирует нас, по­ буж дает тоже принять участие в дискуссии, развернувшейся в учительской во время вы­ пускного бала. И чем внимательнее вслу­ шиваешься в голоса спорящих, тем все больше проникаешься к ним симпатией, 'тем все больший они вызывают интерес. Ибо v тендряковских учителей есть одно свойство, которое начисто отсутствует у многих их коллег-героев современных «пе­ дагогических поэм». Свойство это — спо­ собность самостоятельно думать, серьезно размышлять над самыми острыми и боль­ ными вопросами школьного образования. Вот послушаем хотя бы, как ратует за ко­ ренную перестройку всей методики школь­ ного образования математик Иннокентий Сергеевич: «Будем исходить из существую­ щего ремесленничества — миллионы учите­ лей по стране преподают одни и те же знания по математике, по физике, по про­ чим наукам. Одни и те же, но каждый своими силами, на свой лад. Как в стари­ ну от умения отдельного ^ стар я-сап ожш - ка зависело качество сапог, так теперь от учителя зависит качество знаний, получае­ мых учеником. Попадет ученик к толковому преподавателю — повезло, попадет к бес­ толковому — выскочит, из школы недоуч­ кой. Вдуматься — лотерея. А не лучше ли из этих миллионов отобрать самых умных, самых талантливых и зафиксировать их преподавание хотя бы на киноленте. Тогда исчезнет для ученика опасность попасть к плохому учителю, все получают знания по одному высокому стандарту...». Но, вероятно, повесть «Ночь после вы-