Сибирские огни, 1976, №4

тогда только замечаю, что руки его связаны. — Они те&я били? Молчит. Теперь я вижу яа его голове выстрежен- ную лесенку — от самого лба и до макушки». Подобного рода сцен, обнажающих отвра­ тительную изнанку прохоревковокого «экс­ перимента», в повести немало, и картину они создают довольно жуткую. Правда, ав­ тор, как бы предвидя недоумения со сторо­ ны читателя (неужели эти безобразия могли твориться безнаказанно, на глазах целого коллектива педагогов?), тут же делает ход конем. Он «выпускает» против Прохоренко молодую энергичную Марию Николаевну, которая, объединившись с несколькими опыт­ ными учителями, создает мощную оппози­ цию директору школы и его сторонникам. Яблоком раздора между этими группи­ ровками выступает проблема: что важнее в педагогике — доброта или строгость, ж а­ лость или жестокость? Вопрос далеко не праздный, и, казалось бы, автору предста­ вилась отличная возможность исследовать интересную конфликтную ситуацию, кос­ нуться , многих серьезных педагогических проблем. Однако исследования-то как раз и не получилось. Разделив своих героев на два лагеря, С. Ласкин соответственно со­ общил каждой притивоборствующей сторо­ не строго определенные функции. Если Про­ хоренко и иже с ним ратуют за жестокость и суровость, то Мария Николаевна, наобо­ рот, считает, что в «палитре» педагога дол­ жны быть только светлые и розовые краски и действовать он должен исключительно с помощью доброты, ласки, нежности. Не слу­ чайно и вся повесть тоже разделилась на два плана. На одном — жуткие, изувер­ ские сиены, вроде приведенной выше. На другом — сентиментальные, слащавые эпи­ зоды, как визит Марии Николаевны к Сере­ ж е Завьялову, либо совершенно «библей­ ская» сиена раскаяния отпетого хулигана Щукина, вмиг растаявшего от одного толь­ ко прикосновения руки доброй учительницы. И так на протяжении всего повествования: контрасты, антитезы, противопоставления — как следствие бескомпромиссной борьбы, развернувшейся в стенах Болшевской шко­ лы. Причем, освещая все перипетии этой борьбы, С. Ласкии решительно становится на сторону Марии Николаевны и столь же решительно обрушивается всей мощью ав­ торского негодования на Прохоренко. Обру­ шивается и (вряд ли стоит этому удивлять­ ся) теряет всякое чувство меры. Есть, например, в повести такая сцена. Прохоренко везет на своем «Москвиче» председателя горисполкома Боброва; вме­ сте с ними едет и Мария Николаевна. По дороге Бобров, который только что присут­ ствовал на школьном пионерском сборе, высказывает свое несогласие со стилем ра­ боты Прохоренко, дает ему целый ряд со­ ветов; Мария Николаевна горячо поддержи­ вает председателя горисполкома. Вскоре машина останавливается около горсовета, Бобров выходит, а вслед за ним Прохорен­ ко ссаживает и Марию Николаевну: «Изви­ ните... но мне некогда отвозить вас домой» (совсем как в одном из рассказов Зощенко, пде герой, узнав, что сосватавшая им деви­ ца — хромая, бесцеремонно сбрасывает ее с телеги вместе с сундучком-приданым). И таких «компрометирующих» эпизодов в по­ вести предостаточно. Прохоренко то собира­ ет о Марии Николаевне грязные сплетай, то грубо, по-базарному оскорбляет ее, то пред­ лагает разные мелкие услуги столичному журналисту Виктору Лаврову, с тем, чтобы последний написал очерк о «волшевском эксперименте»... И не совсем понятно, почему, придав своему Прохоренко вначале вполне интел­ лектуальный профиль, С, Ласкин вдруг сде­ лал его таким омерзительным, когда повер­ нул к читателям анфас. С одной стороны, если судить по приведенным выше эпизодам из жизни Болшевской школы, директор этой школы есть не кто иной, как хам, самодур и -карьерист. Но тот ж е Прохоренко знает труды Ушинского, Канта, Песталоцци, Пав­ лова, Бехтерева, очень верно судит о мно­ гих нерешенных проблемах современной пе­ дагогики. « — Все дело в педагогах,— го­ ворит он Виктору Лаврову,— в их подго­ товке и культуре, в умении проникнуть в мир ученика, как это умели делать Мака­ ренко или Корчак. Добиться дружбы, дове­ рия, полной откровенности ребенка, а тогда уж е можно начать помогать ему укреплять веру в себя, определять его призвание. Со­ гласитесь, не так уж много учителей готовы к решению такой задачи, а ведь, если гово­ рить откровенно, это проблема нашего бу­ дущего». Пусть это всего лишь тезисы, декларация, однако же человека, высказывающего такие мысли, чинушей и солдафоном никак не назовешь. Но вдохновенно рассуждая о том, как необходимо каждому учителю «глубокое знание физиологии» и психологии ребенка, Прохоренко в то же время наносит страшную душевную травму Леие Семидоло- вой, учиняет на глазах у всей школы жесто­ кую расправу над Левой Жуковым (после чего мальчик слег в постель), равнодушно воспринимает ивзестие о попытке Сережи Завьялова покончить с собой. Так кто же он, директор школы Леонид Павлович Про­ хоренко? Сложная натура? Человек двух бездн? Отнюдь... Чтобы создать действи­ тельно сложный, противоречивый характер, нужны очень разнообразные и тонкие худо­ жественные приемы, очень чувствительные «приборы» для психологического исследова­ ния такого характера. ЕЕгчего подобного у С. Ласкияа в его арсенале художественных средств мы не находим. Собственно, для создания характера Прохоренко, автор пользуется одним методом, одним испытан­ ным приемом: ловит своего героя-подлеца с поличным и уличает в неблаговидных по­ ступках. Оттого и характер получается не столько сложным, сколько «сложенным» чисто механическим путем из противопо­ ложных черт и свойств. Так же путем простого сложения создает­ ся и характер Марии Николаевны. Задав­ шись целью нарисовать образ педагога.-ан­ гела, воплощение доброты и милосердия, автор везде и всюду «подбрасывает» ей та-