Сибирские огни, 1976, №4

ковшииы, в 1919 году, ухож у в енисейскую тайгу с небольшим отрядом венгерских то­ варищей, к кемчугским партизанам, в ря­ дах которых держусь до прихода Красной Армии в Красноярск». «Скитался между тюрьмами и лагеря­ ми»... Целый tод! На теле Залки — следы от шомполов, шрамы от ран. Чьих ударов он не испытал на себе: били белочехи, при­ говаривая, что он продался сибирским боль­ шевикам; вели па расстрел колчаковцы, пы­ тавшиеся безуспешно перетянуть его на свою сторону. Было это ночью, когда его, скованного одной цепью с русским коммунистом Куз- * нецовым, вели к месту казни. Неожиданно охранник предложил им обоим бежать. Залка не поверил, почуял в этом что-то не­ ладное. Но Кузнецов, заранее подпиливший цепь, рванулся вперед. Связка лопнула. Вслед бегущим раздалось несколько вы­ стрелов. Кузнецов упал замертво. Залка же с оборванным куском цепи свалился в яму для павших животных. Целые сутки он пролежал там, пока его случайно не обнаружили санитары из быв­ ших военнопленных. Они спрятали Матэ в тифозном бараке, добыли документы и одеж ду, помогли уйти в тайгу. Там Залка присоединился к партизанам. С ними вер­ нулся в освобожденный Красноярск. В биографии Залки, кроме Красноярска и Канска, фигурирует еще несколько сибир­ ских городов: Иркутск, Новониколаевск, Омск. Старые омичи помнят, как интерна­ циональный батальон, которым командовал Залка, в один час разоружил шесть тысяч белополяков, среди которых было немало кадровых офицеров. Тут Матэ как коман­ дир проявил свойственную ему военную сметку. Вступив на станции Омск в пере­ говоры со шляхтичами, комбат предупре­ дил, что его бойцы — лишь часть интерна­ циональной бригады, которая вот-вот по­ дойдет, и дал недругам десять минут на размышление. Нервы белополяков не вы­ держали; они капитулировали. В Сибири Залка проявил себя не только как отважный н находчивый ' командир. Здесь он оставался верным своей музе — литературе. Прошлым летом я побывал в Хабаровске, на Красной речке, в местах, где когда-то томился, а потом вел активную борьбу бывший офицер австро-венгерской армии, ставший большевиком. Теперь здесь выросли новые красивые дома, клубы с про­ сторными фойе и удобными сценами... Мо­ жет быть, именно на этом месте размешал­ ся когда-то примитивный театр военноплен­ ных, для которого начинающий литератор написал пьесу в трех действиях под алле­ горическим названием «Иерусалим». Занимался он и прозой, участвуя в ру­ кописном художественном журнале «Эмбер» («Человек»), который выпускали в Красно­ ярске венгерские подпольщики. Среди его редакторов был известный ныне венгерский писатель Антал Погоньи. При всех условиях Залка оставался са­ мим собою и, прежде всего, интернациона­ листом. II Но вернемся из Сибири в Полтаву. Такие люди, как Залка, были близки мне и моим сверстникам. С детства интернационализм был у нас, так сказать, в крови. Мы знали, что часть венгерских товарищей, защищав­ ших Советскую власть в Сибири, вернулась на родину. И здесь они проявили себя как строители и защитники второй Советской республики. Просуществовала она недолго. После разгрома Венгерской советской рес­ публики многие из ее строителей были за­ ключены в тюрьмы, нуждались в помощи. Не раз мы, пионеры и комсомольцы, отка­ зывали себе в лакомствах, добровольно от­ давали свои пятаки, которые давали нам родители на мороженое, в помошь венгер­ ским, болгарским, польским революционе­ рам. томившимся в тюрьмах. Часто после занятий в школе бегали мы по городу с ж е­ лезными кружками и несказанно радова­ лись, когда они гремели и тяжелели от ме­ дяков. Из копеек складывались рубли, и мы гор­ дились: наша ребячья помошь пройдет сквозь все кордоны, тюремные стены и ре­ шетки. и узники капитала узнают, что они не забыты, что о них заботятся где-то в Полтаве, заботятся и взрослые, и дети. При первой ж е встрече я рассказал Зал- ке о той маленькой помощи, которую мы оказывали его товарищам по борьбе. Слу­ шал он внимательно, заинтересованно, что- то записал в блокнот, а потом, положив ру­ ку на плечо, воскликнул: «Молодчаги! Об этом стоит писать». С Украиной Матэ Залку связывало мно­ гое. Здесь, после Сибири, в рядах красной конницы, он дрался с петлюровцами и где- то за Бёликами был ранен. Это украинское живописное село напоминало ему родное селение Матольч. Трудолюбивые полтавские хлеборобы — венгерских крестьян. Их пе­ вучий говор — говор его земляков. Тихие Кобеляки, — где находился районный центр, — венгерский город Млтэ-салка, где маленький Бела Франкль бегал в школу. Залка обладал редким даром находить дорогу к людям, сближаться с ними. Не успел он произнести несколько фраз, как я. начинающий журналист, оказался во власти его обаяния. От этого человека как бы во все стороны разлетались завораживающие искры. Одна из них коснулась меня и за ­ владела моим существом. Было это без ма­ лого полвека назад, -но искра, поселившая­ ся во мне, не гаснет до сих пор. Ill Я собирался на Украину, когда позвони­ ли из Центрального Дома литераторов и пригласили принять участие в вечере, по­ священном памяти Матэ Залки, поделиться своими воспоминаниями. Мне вспомнилось, как у Матэ возникла идея — совершить вместе с группой полтав­ ских писателей «литературное турне» по го­ родам и весям нашей округи. Не успел я