Сибирские огни, 1976, №3

самому краю пропасти — по самому краю! — и любой неосторожный, опрометчивый шаг может привести его к гибели. Он знает это, знает, как велика, опасность, и страх его перед этой опасностью — велик, но есть в его душе такое, что сильней любого страха, и он не отступится, он пойдет по этому страшному пути, хотя трезво сознает, что пройти его, ни разу не оступившись,— невозможно! Невозможно,— но ум, его изощренный, холодный ум уже давно подсказал ему, как идти этим путем, не подвер­ гая себя постоянной смертельной опасности. И все-таки ему было страш­ но, страшно потому, что Иван, борьба против которого ставила его на край пропасти, становился все- более непонятным ему, все более не­ ожиданным и страшным — страшным своей умудренностью, своим прови­ деньем — и своей слепотой, которая рождала в нем яростную исступ­ ленность, беспощадность и жестокость, не останавливающуюся ни перед чем и не делающую выбора между правыми и неправыми, между вер­ ными и неверными, между друзьями и недругами. Конь под Мстиславским нетерпеливо всхрапывает, бьет копытом, рветшз рук поводья, Мстиславский, чтоб успокоить его, пускает его ша­ гом через площадь, вдоль нестройного рлда бояр и окольничих, заняв­ ших место у правого придела Борисоглебской церкви. Прямо перед па­ пертью расположился митрополит с архиепископами, епископами, архн- ереямь — мелкое духовенство толпилось сзади, у притвора. Уже были вынесены иконы, кресты, хоругви... *• На паперти — певчие... Перед ними, в шубном кафтане из алой ве­ нецианской тафты, в забекрененном парчевом клобуке с собольими от­ воротами,— Ивашка Нос, царский любимец, гораздый из гораздых до знаменного пения, ученик славного на всю Русь новгородского певца Саввы Рогова. Нынче Ивашке петь царю «Казанское знамение», сочи­ ненное в память о Казанской победе и неизменно любимое царем. Иваш­ ка дороден, высок, счастлив и рожей и горлом!.. Митрополит Макарий полулежит в санях, обложенный подушками, укрытый широкой полостью,— немочный, изможденный, желтый, будто вставший из гроба... Высвободил руку из-под полости, поманил проез жавшего мимо Мстиславского, тот слез с коня, подошел. — Все ли гораздо, боярин? — слабо, с болезненным привздохом спросил Макарий,— Все ли наизготове? Не измешкались ли в чем. — Черни премного скопилось — вот худо, владыка. — Пусть, боярин... Вящая радость государю зреть, како люд прос­ той к нему ликование вознесет. Народ— мерило всему, боярин. Радо­ ваться надобно, что по с в о е й воле пришли... И не дай господи, воцарить­ ся на зем^е нашей государю, на усретенье коего народ нудма гнать до ­ ведете ^ х а к о м у , в л а д ы к а . . . — равнодушно сказал Мстиславский,— В любви к богу не все едины, а к государям - и того паче... Да пошто н я м о будущем загадывать, нам бы свой век дожить... " а М а к а р и й пристально, с укоризной посмотрел на Мстиславскоп, - ТОТ нетерпеливо скосился в сторону, на своего коня... Макарии, собирав итийся такж^и сказать ему что-то укоризненное, только слабо шевель- нул рукой...- МстаТлавскиТ’забрался вУседло, сдерживая коня, ^поехал да^ ш е - П о д р у г у ю сторону площади почти мешаясь.с, подьячие и прочий приказныи люд, р у встречая окольничие, все верхом, на добрых чистокров- ближе к церкви, своим рядом большие дьяки... см их д pj