Сибирские огни, 1976, №3

даже дьяков о причине своего освобождения, важно, под стать боярину, пошел к Никольским воротам. Стрельцы-привратники, прежде чем отворить перед ним ворота, тщательно обшарили его, общупали, а Рышка, угодливо распахнувшись перед ними, весело бубнил: — Ды чаво, робя, искаете-то? Из застенка я... — По то и искаем, што из застенка. От лихого лихое неотступно! С вашей братьей — гляди в оба! Стрельцы принялись стаскивать с Рышки кожух: тянули нахально, без оглядки, надеясь на безнаказанность такого грабежа. Рышка хоть и отощал, и порядком обессилел, но справиться с двумя стрельцами ему не стоило большого труда. Вырвавшись от них, отойдя подальше в сторону, Рышка удивленно и глумливо захохотал: — Вона, иде тати ховаются?! Рышка пошел к Фроловским воротам, но и там стрельцы, стоявшие на проходе, затащив Рышку под темные своды стрельницы, стали сди­ рать с него кожух. Вырвавшись и от этих, потопал Рышка через весь Кремль к Боровицкой стрельнице. Там ворота были отворены на­ стежь — через проезд шли возы с припасами для царского двора. Рыш­ ка переждал, покуда проедут возы, и решительно пошел через проход. На выходе его перенял стрелец... — Никак лихой? — повсмотрелся он в Рышку. — Был лихой—-ноне добрый! — Ну ступай! — вдруг улыбнулся стрелец.— Помилка ныне лихим вышла... Царевич народился! — Вона?!.— отвесил губу Рышка, но беспритязательность стрельца больше удивила Рышку, чем его сообщение, и Рышка, еще не совсем ве­ ря в эту беспритязательность, соблазняюще пророкотал: — Кожушец-то мой нешто и приглядка не стоит? Хошь — сыму? — Ишь ты!..— насупился стрелец.— Чаво-т поддабривашься? — Дык...— Рышка щедро олыбился.— Добру человеку последнего не жаль! — Пшел!— замахнулся на Рышку бердышем стрелец.— Зрел уж я твою рожу инде... Анафема.— Стрелец всмотрелся в'спесивую Рышкину ухмылку, широко хватнул по воздуху свободной от бердыша рукой, за­ хлебнулся от восторга, вдруг вспомнив, где видел Рышку. — Боец... боец жа ты!..— запричитал стрелец, сглатывая оскомину крепкого удовольствия и корча от этой оскомины прелукавую рожу,— На Кучкове!.. Я жа был!.. Зрел!.. Ах, и славно!.. Бился ты удало! УдалоП По смерть не забыть! Через то и в застенок вкинули? — Через то!..— гордо выпятился Рышка. —< Истёлился ты дюжа,— сокрушенно прицокнул языком стрелец.— Тяжкая, поди, измыва была? — Стерпел!.. — Эха!..— пуще сокрушился стрелец.— Не стало ноне разгулки рус­ скому человеку! Хмельного не пригуби, с бабой влишку не потешься, ку­ лачной здыбки не затевай!.. -Нешто мы немцы каки?.. Мы жа русские!.. Дух жа у нас буйной, ореватый! — А иному кожух с чужой спины стянуть — допрежь за все!... Вона, дух наш каков! Каждый Демид себе норовит! — Распаскудилась Расея,— вздохнул согласно стрелец.— Но по- годь!..— заговорщически подмигнул он Рышке и, приблизившись к нему, радостным шепотом договорил: — Обретется царь в си л е— вырвет он боярский корень! Заглушил сей дурной корень все иное роство... И дух наш 'русской заглох! Да будя нам праздник — помянёшь меня! Ах и славный будя праздник!