Сибирские огни, 1976, №3

Но ложь этой записи совершенно очевид­ на. Если бы смерть наступила п о с л е (подчеркнуто мною. — Н. 3.) родов, от п р о с т у д ы , то запись об этом была бы сделана позже. Но — странное дело! — и рождение ребенка, и смерть матери запи­ саны в один и тот же день. Преступление Якова, о котором говорит А. М. Горький в повести «Д етство», в «А в­ тобиографии» и в других местах, неуклюже пытались скрыть и Яков, и поп Успенской церкви. Ударом или пинком в живот Яков убил и беременную жену, и своего ребенка в ее чреве. Кстати, запись о новорожденном Василии была сделана посмертно, «для спасения души». Похоронен он был вместе с матерью. И напрасно покойный С. В. Сер­ геев, сын чертежника, в ж алобах на Горь­ кого и горьковедов тщился доказать, что всего этого не было. Документы неопровер­ жимо говорят против Якова: убийство было. Жена Михаила умерла в том же году и в том ж е доме. Эти смерти потрясли близких и соседей Кашириных. Дочь Терентия Мигу- нова, Лидия Краснолобова1, со слов своей матери, писала: «Н а похороны тетки Ольги нашей около дома Кашириных собралось много народа. Все плакали. Она была доб­ рой, красивой, умной. Мама наша хорошо знала Кашириных. Она жила и гостила в доме Кашириных, из их дома она вышла замуж за папу — Т. Мигунова». И сам Т. Мигунов писал о том, как опом­ нившийся Яков оплакивал жену. «Жена Якова, Ольга Александровна, умерла вне­ запно рт родов в 1869 году. Он глубоко обожал и сильно любил ее, чему она вполне была достойна. Ее оплакивал не он один и не только мы, близкие и родные, но все, зн а­ ющие ее. Смерть Ольги глубоко потрясла Якова и, можно сказать, изуродовала всю его оставшуюся жизнь: он начал заливать свою неисправимую кручину вином и раз­ вратом. И так низко пал, что расстроил свое хозяйство и красильное заведение. Отец его в это время рбращ ал больше вни­ мания на нового своего зятя Максима Пеш ­ кова. Но, узнав о трущобной жизни Якова, нашел ему хорошую невесту и снова ж е­ нил. Его молодая жена была со слабым х а ­ рактером, не в силах была надеть на него железные удила, вытравить из него алко­ гольного червяка и окончательно снять с него ту грязь, которая в него годами въ е­ лась. Пошатнулось и ее молодое здоровье, и, родив ему четверых детей, она скоро умерла, а его жизнь расстроилась еще бо­ лее так, что он скоро продал свой дом, на­ рушил свое красильное заведение и пошел по людям в работники, не отставая и от горькой чаши. Он повел себя грязно, черно, пьяно и цинично и стал нетерпим в порядоч­ ном доме, д аж е и я, к крайнему своему прискорбию, стал избегать его и сурово и с болью отказывал в приеме. Под конец жиз­ ни у детей своих он сделался грязной тряп­ кой и судомойкой. Он тяжело мучился сво­ ей гнетущей одышкой, болел плевритом и чахоткой. 'Л. Т. К р а с н о л о б о в а . Воспомина­ ния о Горьком, рукопись. Хранится в Госу­ дарственном музее А. М. Горьиого. После его смерти осталось два сына: Александр от первой жены и Николай от второй, которые живут вместе. 22 мая 1903 года я проводил Якова В а ­ сильевича до могилы на Петропавловском кладбище. Грустно было прощаться с т а ­ ким несчастным и бедным человеком, кото­ рый некогда жил хорошо, был большим приятелем и любезным другом». Эти беглые записки Т. Мигунова о Яко­ ве Каширине почти полностью совпадают с «Д етством», со многими характеристиками А. М. Горького своего дяди Якова. Можно подумать, что Алексей Максимович, писав­ ший позднее, читал неопубликованные ме­ муары Мигунова. Н а самом деле, он о них не знал ничего. Рукопись Мигунова была обнаружена у его дочери — Лидии Те­ рентьевны Краснолобовой в конце 30-х го­ дов, через 25 лёт после создания «Д етства», когда уже не было в живых ни самого Алексея Максимовича, ни Т. Мигунова. Д е ­ ло, видно, в том, что Алексей Максимович знал то же, что знали все другие родствен­ ники Якова. Совпадение фактической стороны «Д ет­ ства» и мемуаров Т. Мигунова объясняется еще и тем, что А. М. Горький о родственни­ ках своих писал лишь то, что хорошо знал, что в жизни действительно было, не пре­ увеличивая и не преуменьшая правды, по- своему и художественно убедительно, не опускаясь до натурализма. Художествен­ ность в данном случае видна не в пре­ увеличении, а, скорее, в преуменьшении ужаса жизни, а такж е в смещении деталей живой жизни во времени. В чем это заметно? . Образ первой жены Якова в «Д етстве» почти совершенно не виден. В том, что она была, мы только догадываемся в связи с гибелью Цыганка. У гроба жены Яков «дал обет» принести через год крест на могилу на своих плечах. (Кстати, обет о кресте, по старому обычаю, давали только те, кто счи­ тал себя виноватым в смерти близкого че­ ловека). Но год прошел, и Яков забыл о своем обете. Он уж е был женатым вторич­ но. Крест нести ему уже не хотелось. Одна­ ко и обет не исполнить он, суеверный, боял­ ся. Вот почему крест понесли трое: Яков с Михаилом взялись за верхнюю перекладину, а на Цыганка взвалили комель — самую тяжелую часть. С этим грузом они кое-как вышли на об­ леденелую улицу. Дело было в ноябре. Ми­ хаил с Яковом сразу ж е разругались, бро­ сили крест с разм аха. Комель ударил Цы ­ ганка в плечо, подмял его под себя и р а з­ давил ему грудь. Так, по вине Якова и Ми­ хаила, в доме погиб еще один человек. Сло­ вом, «от креста» идет наша догадка о том, что у Якова была первая жена. А умерла оиа за. год д о гибелй Цыгаика и приезда Алеши с матерью из Астрахани. Именно так это описано А. М. Горьким. Однако из Метрической записи о смерти Ольги Александровны мы видим, что первая жена Якова умерла почти за два года до этих событий. Здесь явное смещение дета­ лен жизни во времени, хотя сами по себе факты, оказывается, действительно были...