Сибирские огни, 1976, №3

Раньше Пушкин действительно увлекался Е. Н. Ушаковой, но Н. Н. Гончарова затмила всех. Сестры Ушаковы знали, что Пушкин влюблен в Наталью Николаевну, и в альбоме рисовали иа него смешные карикатуры. Пушкин не только не обижался, но и сам принимал в этом участие. В ряде рисунков фигурирует Н аталья Николаевна Гончарова, которую поэт за неприступность называл турецкой крепостью Карс. Поэт встречался с Натальей Николаевной в театрах, на прогулках, балах, посещал их дом на Большой Никитской. Молодое поколение относилось к знаменитому поэту с жйвейш.им интересом. Александра Николаевна, судя по воспоминаниям, д тж е знала его стихи наизусть (Л . Гроссман. Пушкин. М., 1960, стр. 328—300). Н аталья Ивановна не разделяла восхищения своих дочерей Пушкиным. Окружен­ ная людьми религиозными, она не выносила свободомыслия и искрометных острот поэта. Что же касается Натальи Николаевны, то она была чрезвычайно застенчива, тиха, немногословна. Отношение Пушкина к ней тоже было полно застенчивости, робости, благоговейного восхищения. «Он, как художник, преклонялся перед такой совершенной красотой в жизни, воспринимал ее как явление из мира искусства» (Л , Гроссман). Перед тем, как сделать предложение, Пушкин просил А. П. Малиновскую, ж и у директора Московского архива иностранных дел, поговорить с Натальей Николаевной. А в конце апреля он навещ ает графа Ф. И. Толстого-А иерика.нца и просит его быть сватом у неприветливой Натальи Ивановны. 1 мая 1829 года Толстой понес предложение Пушкина Гончаровой-матери. Паэт, волнуясь, ж дет ответа. И вот Федор Иванович вкатывается в комнату, но что-то не очень весел этот граф из легенды. Уклончивый ответ Н. И. Гончаровой оставил вопрос открытым. Пушкину не отказали, но, сославшись на молодость дочери, предло­ жили повременить. В ту же ночь Пушкин, никого не спросив, отбыл в действующую армию на Кавказ. У езж ая из Москвы, он отправил Н. И. Гончаровой письмо: «Н а коленях, проливая слезы благодарности, должен был бы я писать вам теперь, после того как граф Толстой передал мне ваш ответ: этот ответ не отказ, вы позволяете мне надеяться. Не обвиняй­ те меня в неблагодарности, если я все еще ропщу, если к чувству счастья примеши­ ваются еще печаль и горечь, мне понятна осторожность и нежная заботливость матери! Но извините нетерпение сердца больного, которому недоступно счастье. Я сейчас уезж аю и в глубине своей души увожу образ небесного существа, обязанного вам жизнью. Если у вас есть для меня какие-либо приказания, благоволите обратиться к графу Толстому, он передаст и х'мне» (А. С. Пушкин. Поли. собр. соч. в 10 томах. М., «Н аука», 1966. В дальнейшем цитируется по этому изданию). Поездка на К авк аз для поэта полна впечатлений. Вспомнилось путешествие с генералом Раевским, дочери которого Марии Николаевне поэт посвятил стихотворение «На холмах Грузии». По дороге в Арзрум Пушкин встретил повозку с телом Грибоедова С непокрытой головой поэт долго глядел вслед повозке. О событиях в Тегеране он узнал позднее от Д. Н. Гончарова, который ездил туда с посольством. Встреча с братом, друзьями-декабристами, чтение стихов в походной палатке, уча­ стие в стычках с противником, посещение крепости Арзрум — вер это благотворно по­ действовало на впечатлительную душу порта. С К авк аза он написал письмо Ф. И. Толстому, где рассказы вал о своем путешествии. Неизвестно, были ли письма о т графа Пушкину, но, во всяком случае, сообщить о Н аталье Николаевне Ф. И. Толстой ,не мог ничего, ибо сестры Гончаровы на лето уезжали в имение деда. На К авказе с Пушкиным произошел интересный случай, описанный в газете « К а в ­ к аз» за 1880 год П. А. Ханжонковым. Во время пребывания в Кахетии Пушкин и азербайджанский поэт М адатов были выбраны секундантами в поединке между П ай­ ковым и. Карояни. «Александр Сергеевич действовал как истинный гений-примиритель и говорил с такой силой и увлечением, что... соперники... были тронуты... «Умоляю вас именем оогз и России — помиритесь...» Карояни подал руку Панкову. Все обрадовались и бросились обнимать и целовать Карояни, Панкова, Пушкина. Так счастливо окончи­ лась дуэль и оставила самое отрадное впечатление в жизни. Пушкин очаровал меня, и я чувствовал благоговение к этому человеку». Однажды Главнокомандующий Кавказским корпусом И. Ф, Паскевич, подозвав