Сибирские огни, 1976, №3

Царь, уходя в поход, повелел к своему возвращению закончить пе­ чатню. Суровая зима мешала работе. Сава с артельщиками больше в кабаке орудовал, чем на стройке. Однако мало-помалу сруб-таки вы­ гнали. Принялись было и за остальное, да здыбался Сава с мясницки- ми — целый месяц приходили в себя плотницкие после этого здыба. Вот- teOT только и пошла у них работа в охотцу, и мороз отпустил как раз — теперь уж не ленились, наверстывали упущенное... Щелкалов завернул к печатне. С дьяконом Федоровым он давно в разладе, с той поры еще, когда тот вместе с Марушей Нефедьевым в приказах пороги обивал. Но после того, как дьякон был приставлен к царевичу, Щелкалов попридавил в себе злобу и неприязнь к нему. Стал даже заискивать с ним, радетелем за его дело прикидываться и доброхо­ том. Никогда не упускал случая совет какой-нибудь подать, чаше всего пустой, или просто повертеться перед дьяконом, поговорить с ним, однако всегда с достоинством и с этаким добродушным и будто бы нечаянным, но, на самом деле, намеренно выказанным превосходством над ним. Замечал это Федоров или не замечал — Щелкалову до этого мало было дела. Важно ему было, чтобы другие замечали и не думали, что он в угод­ ники к дьякону лезет. Щелкалов поехал напрямик, мимо пильщиков. Те работу не броси­ ли, не поклонились ему. Только, когда он уже обминул их, кто-то из са ­ мых отчаянных, будто в приговорку, дурашливо отпустил: ’— Стук-бряк, вот те — дьяк! Щелкалов обернулся, поискал глазами сказавшего — не нашел. Все враз усердно налегли на пилы, лица у всех напряглись — ни смешинки, ни потаенного позыру... «Эк, лапти деревянные! Будто телятам разом хвосты крутили»,— выязвился про 'себя Щелкалов, но задираться не стал, смолчал. Вокруг толкалось попусту много разного люду: зевак, праздней — не хотелось ему перед ними спесь свою выказывать. Чего доброго, еще на смех по­ дымут. Есть у этого бесшабашного народца глумливая поговорочка будто для него как раз и припасенная: «Дьячья спесь: задом сесть, а го­ ловой дуться!» Аж зубы в горло воротит Щелкалову, когда он слышит ее. За одну только эту поговорку, будь его воля, сек бы он чернь по три раза на дню. Удержался Щелкалов, стерпел... Для острастки только пощурился по сторонам, поиграл кнутом и поехал к крыльцу. На крыльце, в дверном прорубе, Сава прилаживал толстую дубовую притолоку. То и Дело отпрыгивал от нее, приседал, проверяя глазом, не закосилась ли... Другой артельщик, подклинив притолоку топором, сто ­ ял на коленях и истомленно бубнил: — Будя ужо... Савка!.. Перепрямишь... Сава молчал, прыгал, приседал... Тут же стоял и сам дьякон — с железными клиньями в руках, видать, собираясь помогать Саве крепить ими притолоку. Щелкалов подъехал, сдержанно бросил: — Бог в помощь! — На добром слове...— буркнул Сава. — Здравствуй, Василь Яковлич! — отговорил не очень приветливо и Федоров. Какой-то мальчонка, чуть поодаль от крыльца, прилепливал к снеж­ ной бабе голову. На него Щелкалов не обратил внимания: повернув к нему задом свою лошадь, принялся осматривать сруб. Сава, бросив прыгать и приседать, вдруг нахально уставился на