Сибирские огни, 1976, №3

шину, они счастливым образом сбились с пути и оказались прямехонько в Мадриде. Там их встретил Михаил Кольцов (об этом есть в его дневнике), обрадовался, подивил­ ся, не поверил, что заблудились... — Ну, а если по-честному, как ва«# у д а­ лось организовать этот налет на М ад­ рид? — спрашиваю я. — Д а заблудились мы! Шофер сбился с дороги, и... Я — тож е не верю. В Мурсии было воскресенье. И месса в кафедральном соборе, где мальчики пели, а проповедник учил, что потворствовать страстям — плохо, смирять ж е их — хоро­ шо. В Мурсии было еще летнее солнце, и розы на бульваре — величиной с узбек­ скую тюбетейку и столь ж е сверкающие. В Мурсии улочки центральных кварталов бы ­ ли вымощены кафелем, плиткой, столь о т­ мытой, что на ней можно было бы за в т р а ­ кать, не постилая под хлеб д аж е носового платка... В Мурсии наши тяжеленные чемоданы притащил в номер мальчуган в коричне­ вой форменной курточке. Л ет ему от силы двенадцать, у него — отечное личико, и он хром. Мы подарили ему значки с эмблем а­ ми городов «Золотого кольца»... А еще у нас брал интервью представи­ тель местной газеты. Улыбчивый, бойкий и нагловатый, как и положено представи­ телю желтой прессы, он зад ав а л порхаю ­ щие вопросы тестового характера, на к о ­ торые мы, правоверные «скритторис совье- тико», отвечали по возможности с полной серьезностью. — К ак вы относитесь к галстукам? — В от мы с ним сейчас без галстука, так это не потому, что их у нас нету, а потому, что оставили в номере. — Испанский мужчина никогда не п оз­ волит пройти по улице привлекательной женщине, не одарив ее комплиментом. А как поступают в таких случаях советские мужчины? — Так же, как и ваши. Это переводчица. Кто-то из женщин ус­ мехается: а вам , Н аталия Петровна, везло, если заявление — на основе личного опы­ та... Газетная акула из «Мурсийской крив­ ды», или как ее там , чувствует зам еш атель­ ство в наших сплоченных рядах и идет на открытую провокацию: — А какими словами вы раж аю т русские мужчины свое восхищение? Молчание. Вспоминают все, мужчины и женщины. Наконец, один прокашливается: — Мы, северяне, люди сдержанные, поэ­ тому мы ничего не говорим. Но мы себя проявляем! К стати уж о словах, произносимых ис­ панцами... «М оя драгоценная...»'— сказал одной из нас небритый фаэтонщик в К ор­ дове. «В от лучшая женщина И сп ан и и !»-- расслышала другая. Но обладательницей первого приза стала, безусловно, белоку-' рая Алина. Солидный сеньор, обогнавший се на улице, сеньор с черным складным зонтом под мышкой, не замедляя шага и ничем иным .не «проявляя» себя, проро­ котал в адрес нашей Алины: «Б ож е мой, бож е мой, где же я был в тот миг, ког­ да это небесное созданье спустилось на землю !». «Г р ан ад а, эс ля тьерра сонняда пор ми, Гран ада! Т а-та-ра-татам ..>. Милый голосок, а в микрофон автобус­ ный он звучит совсем прилично, прямо — хоть в Сопот. Поет М ария-Роса — наш гид, и слова, и гитарный аккомпанемент выпе­ вает, страшно славно у нее это выходит. Поскольку контакты с испанским населе­ нием отсутствуют, в сердцах наших накап­ ливаются неизрасходованные запасы сим­ патий и антипатий. Аналогичное положение — с памятными подарками: мы возим их в большой «общественной» сумке и совер­ шенно не знаем, куда ж е в конце концов денем. Единственные испанцы, с которыми мы так или иначе сближаемся во время пу­ тешествия, это гид М ария-Роса и шофер Викториано. Мария-Роса, посвящая нас в сложности, могущие возникнуть после смерти Франко, проговаривается в своих республиканских симпатиях. Она вообще приветливая девочка, и мы ее любим. Не­ смотря на отца, фалангиста и официозного поэта по фамилии — надо же! — тож е Франко. Эта любовь помогает не только облегчению сердец, но и облегчению «о б ­ щественной» сумки: мы задариваем Ма- рию-Росу. Растроганная, она разносит по автобусу пряники и конфеты в огромной коробке, а в Мадриде представит нас свое-' му отцу (или его — нам ), и еще на послед­ ний ужин придет ее сестра с двухлетним, серьезным и хорошеньким, карапузом . Итак, Марию-Росу мы любим. Шофер Викториано, наоборот, возб уж д а­ ет антипатию, в которой быстро начинает преобладать политическое начало. Он ха­ моват, он неуместно острит, ему лень лиш­ ний раз зал езть в багажник, если это кому- нибудь нужно. В ответ на прореспубликан- ские высказывания Марии-Росы он посо­ ветовал ей вы раж аться поаккуратнее — Н а­ талья Петровна перевела нам этот его де­ марш . И, наконец,— о уж ас! — он обр ащ а­ ется ко всем нам с прозрачными намеками насчет того, что, если бы мы захотели по­ жить в Испании подольше, то, наверное, больше бы узнали страну, а работать, то ёсть писать и печатать свои произведения, можно и здесь... С этого момента мы твер­ до уверены, что шофер — провокатор, поли­ цейская ищейка. Впрочем, возможно, так оно и есть. И з сумки он позж е получит пол-литра на цветном подносе. Ни м атре­ шек, которые якобы просила его привез­ ти м ладш ая дочь, ни испано-русского сло­ варя ему не будет. М ария-Роса поет в автобусный микро­ фон: «Э с ля тьерра сонняда пор ми Грана­ д а! Ти-та-ри-татам...». Мы приближаемся к Гранаде. Мы в ъ е з­ ж аем в Гранаду — в ее улицы, в сияние ве­ черних витрин, под ее лохматые пальмы. ...Город праздности, созданный для со ­ зерцания и грез, город, где влюбленному приятней, чем где бы то ни было, чертить на земле имя своей милой. Часы здесь доль­ ше и вкуснее, чем в любом другом городе Испании. Сумерки Гранады сплетены из