Сибирские огни, 1976, №3

— Я тут, за стенкой, если что — заходи. Вскоре, однако, Виктор появился сам, пе­ реодетый в модные джинсы и голубую фут­ болку. Он повел меня в глубь двора под куст черемухи, где была сооружена ска­ мейка. — Кого судить собрались? — спросил я. — Д а деятеля одного, Петьку Лымаря. С ним еще три подростка — восьмиклассни­ ки... Праздник И вана Купалы бывает, слы­ хал? В прошлое воскресенье как раз был. Петька, когда из клуба все разошлись, со­ брал пацанов — Витьку Гусева, Кольку Жучкова и Ваську Силкина. Я, говорит, слыхал, если не прозевать сегодняшнюю ночь, то можно ведьму своими глазами уви­ деть. Надо, говорит, пройти вокруг огоро­ дов с бороной, а ведьму саму, как магни­ том, притянет... Те рты и пораскрывали. Подбил он их, а сам не пошел. А тут у Аникушихи корова потерялась. Она со сво­ им стариком допоздна проискала. Старик где-то замеш кался в кустах, а она на этих полуношников с бороной и наскочила. С а­ дись, говорят, прокатим. Перепугали до смерти. Старик подбегает, а она чуть жива лежит у изгороди. — Хулиганство,— заключаю я. — Хулиганство, конечно,— соглаш ается и Виктор. Договорить ему помешала тетка Н аста­ сья. Она звал а нас ужинать. 3 Ровно в двенадцать перед клубом остано­ вился новенький «газик». Кочеусов первым делом обшарил глазами толпу и задерж ал взгляд на мне. Его округлое лицо расплы­ лось в улыбке. Пока он шел от машины уве­ ренной походкой хозяина, толпа постепенно стихала. ...В клубе пахло свежевымытыми полами. Н а прибранной сцене — длинный стол, на­ крытый по старой моде зеленым сукном. На столе в свете зажженной лампы поблески­ вали графин с водой и маленький звонок — для поддержания порядка. Кочеусов сразу поднялся на сцену. Зал заполнили до отказа. На сцёне за стол, кроме председателя, уселись еще пять человек. Кочеусов встал, вглядываясь в зал. — Герои дня ту т? — спросил он громко.— Прошу занять'Достойное место. Я только сейчас заметил кривоногую ска­ мейку на самом краю авансцены. В задних рядах зашушукались. Оттуда стал пробираться высокий худощавый па­ рень я очках. Вид у него был покорный, смущенный и не такой уж глупый, каким нарисовал я его себе после скупых наме­ ков курносой девчушки и Виктора. — А где ж е святая троица? В зал е опять зашевелились, зашептались, выталкивая вперед троих пацанов, 'белобры­ сых, рослых как на подбор. Когда виновники заняли «скамью подсу­ димых», зал снова затих. Председатель вы ­ шел на трибуну. Вначале он оказал о задачах колхоза в предстоящей сенокосной кампании. Пока он говорил это, парень в очках сидел безучаст­ ный ко всему. Пацаны ежились словно от холода, время от времени переглядываясь. От цифр и задач Иван Иванович стреми­ тельно перешел к теме дня. Он заговорил о том, что сегодня, в такой погожий день, вместо того, чтобы приступать к сенокосу, они всей деревней вынуждены ликвидиро­ вать пробелы в воспитании отдельных... — он запнулся, подбирая нужное слово, потом закончил фразу так: — ...отдельных т о в а ­ рищей, а вернее — граждан... Шея у Лымаря сделалась короче, а тех троих будто кто покачнул сначала в одну, потом в другую сторону. — Перед вами, товарищи, Петр Лымарь, двадцати лет от роду. Комсомолец! И-эх, Петро, Петро! Последние слова Кочеусов произнес, пе­ рейдя на шепот, что придало речи большую эмоциональную выразительность. В зале д а­ же кто-то вздохнул. Иван Иванович между тем начал излагать суть дела. —■ Вечером двадцать третьего июня,— по­ вел он на высокой ноте,— Петр Лымарь, комсомолец, не яв-ился в клуб, где, как из­ вестно, читалась лекция о вреде религиоз­ ных обрядов. Он появился уж е после лек­ ции. Принес в клуб пластинки и навязан молодежи прослушивание оперы под н азва­ нием «Русалка». Мало того! Лымарь занял­ ся нездоровым подстрекательством подрост­ ков, которые впоследствии совершили анти­ общественное преступление... Вот они сидят, голубчики,— Кочеусов сделал широкий жест в сторону скамьи подсудимых.— Мы в их годы этим занимались! Иван Гусев здесь? — Здесь, здесь. — Любуйся плодами воспитания сына своего, Виктора. Ты сам я его годы с бать­ кой за плугом ходил, а сына как воспитыва­ ешь? Я уж не говорю о Ефросинье Жучко­ вой. Женщина одинокая да больная. И то спрос сегодня не снимается. Слышь, Ефро­ синья! Нехорошо получается. Николай твой в хулиганство углубился... Приступили к допросу обвиняемых. Д о ­ прашивать поручено было главному бухгал­ теру Василию Петровичу Сердюку. Мужчи­ на он чуть помоложе Кочеусова, сурового вида, что вполне бы соответствовало фами­ лии, если бы не одна деталь: нос у него был настолько добродушно курносый, что от су­ ровости почти не оставалось ничего. Не его ли это дочка работает секретарем у предсе­ дателя? Ведь надо же было откуда-то взять­ ся такой курносой! Сердюк принялся сначала за Петьку. Тот встал, отвернулся от зала, свесил голову. — Может, ты расскажешь, Петр, какими ты мотивами руководствовался, когда за огороды пацанов посылал с бороной? Мы с религией боремся, а ты в бабкины рос­ сказни веришь. — Не верю я,— буркнул Петька.— Это я так, похохмить... В зале засмеялись. Кочеусов ударил паль­ цем по кнопке колокольчика. — Прошу выражаться культурно,— прог долж ал главный бухгалтер — Что значит по- хохмить? Пошутить, что ли?