Сибирские огни, 1976, №2

диалог анекдотами, остротами, каламбурами , позвонил бы, куда следу ­ ет, выяснил бы, что надо, и, не сходя с места, продиктовал бы текст Анечке, щекоча у сами беленькую шейку девушки. Не забыл бы о б л а ­ скать и с ам о го Терехова, охлопать его могучими ручищами бывшего морского летчика. Таков уж он, Сергей Аркадьевич, веселый, легкий на улыбку и дело человек. Ем у ли бояться за свою подпись? Когда он возвращался из дальних странствий, молодела, оживала вся организация. В коридорах, в биллиардной становилось шумно, люд ­ но, дамы надевали шиньоны и меха, в зале заседаний , как под новый год, з ажи г ал а сь большая люстра. Аврорин, захваченный общим возрож­ дением, р а с с т а в ал с я со своей вселенской скорбью, оставлял дома «лампу Алладина», надевал белую сорочку и пасхально поздравлял всех: «С праздником, братцы-кубанцы! Сережа приехал!» Обнимал за плечи з а ­ душевного дру га своего Василия Васильевича, возглашал: «Братие во Христе! Будем ошибаться и нарушать правила уличного движения. Аше как узнаеши, что жив еси?» Но «С ер еж а » к атался на белых слонах по берегам священного Г а н ­ га, во схищался Т а дж -М а х ал ом , а в маленьком кабинете с запломбиро­ ванной книжной полкой царил Агасфер -Васильев, влюбленный в какту­ сы мексиканской Сьерры Мадре... Г д е же ты, Сергей, свет Аркадьевич? Х в а т а я с ь з а соломинку, Терехов набрал номер домашнего телефона Р аго зин а : авось, шеф вернулся из своих Индий. Черта ли там делать, в Индии, когда дома весна, вон какое, слава тебе, господи, небо! Не небо — океан с флотилиями неисчислимыми облаков-корабликов! Такого яс­ но-голубого, дышащего детской радостью, неба в тех Индиях с сотворе­ ния Вселенной не бывало... — Му-му -му ! — тупо мычал телефон.— Му-уу-у! Нет, не вернулся Рагозин. От огорчения Терехов сел не в свой тр ам ­ вай и, прокатавшись лишних полтора часа, вернулся домой затемно, обиженный на весь свет. — Тебе телефонограмма,— ск а з а л а жена.— От Васильева. — Как ая еще телефонограмма? — удивился Терехов ,— Что там ? — Читай. Только, пожалуйста, не волнуйся. «Не т ! Не получилось!— читал Терехов .— Не смог я поступиться своими убеждениями, своими принципами. Д о л г человеческий — беречь все живее, а убить птицу — значит убить песню. Подписывать х о д а т ай ­ ство, проект которого вы мне представили,— значит сделаться вашим соучастником , сообщником. Н а это я пойти не могу и надеюсь, вы пойме­ те правильно вашего искреннего друга В . Васильева. P . S. Позволю совет. Возьмите в степь не р уж ь е— орудие смерти, а фоторужье — орудие искусства. P . S. В аш е заявление и копию моего ответа подшиваю. В. В .» ...В клочья разорвав «телефонограмму», Терехов послал множество с амы х ужасных проклятий в адрес своего «друга». Е сли бы они настигли Василь ев а , он превратился бы в пепел, сгорел бы синим огнем. Но город был велик, шумен, и в толше его страшные слова затерялись, не причи­ нив ни малейшего беспокойства адресату. — Не понимаю, почему ты на него сердишься? — собирая обрывки разорванной «телефонограммы», с к а з а л а жена.— Каждый поступает, как н аходит разумным, и, прости, по-своему он прав. — О, Васильев всегда прав! А в гл а з а х доверчивых овечек Васильев — ангел во плоти! Это с ам а справедливость, добродетель в штанах! бушевал Терехов, уязвленный появлением новой поклонницы Васильева. — Тебя, конечно, потрясла пошлейшая красивость: выстрелить в птицу