Сибирские огни, 1976, №2

Судя по голосу, «лампа Алладина» сегодня наполнялась не однаж ­ ды. Андрею Аврорину грустно: может быть, он близок к познанию не­ познанного, а может, бесконечно далек... Аврорин — еще одна з а г а дк а В асиль ев а. Каже тся , невозможно най­ ти более несхожих людей, но они друзья- Только Васильев умеет ути ­ шить вселенскую грусть Андрея Аврорина, выслушивать его монологи, и к нему ночь-полночь идет Аврорин, чтобы высказать несказанное и по­ плакать на груди друга... Он же, Аврорин, и прозвал Ва силь ев а Агасфером : «Ты, В а с я , вечен, как Агасфер. Но в отличие от Вечного Жид а ты абсолютно безгрешен. Прорицаю тебе: ты переживешь и похоронишь еще не одного пр ед седа­ теля, но судьба твоя — быть Вечным Замом . Когда же пробьет и твой час,*ты предстанешь перед богом все так же без единого пятнышка в формуляре. И бог ск аж е т : «Се человек, который не ошибался». И, правда, председатели, о тр а б о т а в положенный срок, уходили (а то и умирали ), а Васильев о став ал ся . Но все без исключения в нем души не чаяли, шагу без него ступить не могли. А Рагозин , прослышав, что Василия Васильевича собир аются перевести с повышением в другой го­ род, прервал отдых на юге и, бл а г о у х а я надушенной бородой, искрясь улыбками, остротами, новомодными галстуками , кинулся по инстанци­ ям, доказывая, настаивая, импонируя... И отстоял-таки, вырвал у хищ- ников-соседей своего з а м а , не отдал в чужие руки!.. Никто не знает, что думал сам Василий Васильевич во время этой погони, но Раго зина понять нетрудно. Г д е бы Сергей Аркадьевич ни пре­ бывал: дома ли, странствовал ли по городам и весям прекрасного д а л е ­ ка, шеф, как тому положено быть, царствует, а з ам вкалывает. То есть тянет всю черновую работу: трагедия с унитазом в туалете, наймы шофе- р а -в а х т ер а , пылесос для технички, конфликты между Анечкой и библио­ текаршей Тонечкой, юбилеи, номера в гостинице для приезжих... Словом, широкой натуре Сергея Аркадьевича пришлось бы туго, не освободи его Василий Васильевич от унылых мелочей повседневной текучки. ...На самой верхней полочке цветника-терраски Терехов разглядел стеклянный ящичек с дырочками, осторожно взял его в руки. Внутри на мягком ложе из красного толченого песка покоилось что-то крохотное, косматенькое. То ли растение, то ли изумрудно-зеленый жучок. Было в этом эфемерном создании что-то очень уж необычное д аж е для этого не­ обычною колючего царства детей пустыни. \ •— Цереу с. Мексика,— ск а з ал из-за спины Тере хов а, неслышно по­ явившись в кабинете, Василий Васильевич.— Три недели валялся в че­ модане Рагозина , через Атлантику перелетел. Таможенники шилом про­ тыкали, бриллианты искали, а он все равно живой. Корешок пустил. Чтобы лучше разглядеть любимца, Ва сильев приподнял очки, и Т е ­ рехов успел заметить: г л а з а .у Василия Васильевича светлые, голубые и очень добрые. 4 Васильев перелистал раз и другой бумаги Терехова — заявление и ходатайство к Рудю , но, прочитав, отодвинул в сторону и как будто з а ­ был про них: — Кактус, Борис Антонович,— создание удивительное,— продолжал он.— Фантастика! Сказки Ш а хр а з а ды : тайны и тайны! В о т этот цереус. Величиной с божью коровку, и всего-то в нем материи — воды капля да