Сибирские огни, 1976, №2

«Цех тесный и грязный!..» Думаешь, мне за мой цех, за людей не обидно!.. Было обидно и мне. И мое возмущенье, чувствовал я, просыпалось. Росло. Назревало. Крикнуть готовилось против всего поколенья двадцатилетних, которым все мало и мало. «Стоп!» — я сказал себе. Не опустись до брюзжанья. До стар иковства, забывшего юные взгляды. Вспомни, как сам ты чужие L-енил обещанья. Ты говорил: «Выполнять обещания надо!» Разве не мы, наслаждаясь восторгом успеха, в книгах, газетах, по радио, 8 киножурнале — двери огромного, нового, лучшего цеха — нате, смотрите! — не раз и не два открывали! Мальчик смотрел. Подрастал. Привыкал понемногу к будничной мысли, что это — обычное дело. С жизнью столкнулся — и вспять повернул от порога,— вдруг непривычно на парня она поглядела! Я не хочу оправдать. Не хочу оправдаться. Сам за собою заметил я слабость такую: чувству успеха надолго могу я поддаться. Больше, чем надо, и — дольше, чем надо, ликую. Ах, это чувство — всевластие оды, елея. Только поддайся! Позднее оглянешься: кто ты! / Кончились праздники, словно прошли юбилеи.