Сибирские огни, 1976, №2

— Седлай коня. В деревню съездишь. Припасы привезешь, чаю, еще чего там... Мы долго здесь будем. Может, и зимовать придется. Кто знает... Витя чуть не запля сал от радости. Слово «деревня» прозвучало для него все равно как «Мо сква!» Шутка ли? Парень, считай, только женил­ ся, а целых десять дней не был дома. Десять дней! Может, она там... Мо­ жет, у нее там... Один он, что ли, на свете, Витя Тозыяков? К вечеру он уже сидел за столом возле Ани. В Кайру еще и не пахло зимой. Тепло. И снег ни разу не падал. Р а ­ дио в Кайру, электричество, кино. Весело! И Аня рядом. Она будто еще красивее стала. Л асковая ... — Как ты оброс! — вскидывает Аня брови, похожие на крылья л а с ­ точки.— Сейчас же в баню! Парни в деревне обрадовались, что Витя приехал. Пришли целой оравой в клуб звать, чтобы Витя на баяне поиграл. Д авно ли Витя Тозыяков кайрунским жителем стал, а все парни его за своего признают. Любят, правда, подшучивать над ним, над тем, как он говорит. У прикатунских какой-то особенный выговор. Забавный! И вот парни сами Витю подначивают, сами же и смеются. Уедет, скажем , Аня по своим школьным делам в районо, парни спрашивают: — Анна Монулдаевна вернулась, Витя? — Келген ек,— отвечает он. Смешно получается! По-русски если ск азать , да и по-алтайски,—- одинаково выходит: «приехал нет». Р а зве не смех? Сколько ему не растолковывают, как надо правильно говорить, Ви ­ тя все одно по-своему: «поехал нет», «приехал нет». А на ребят нисколь­ ко не серчает. Кайрунские старики да старухи поначалу его Пийтькой звали. А после, будто вовсе его имя не знали или забыли, зять Монулдая да зять Монулдая. Так и кличут. Витя и на них не обижается. Характер у него добрый. Парни к «зятю Монулдая» не с пустыми руками пожаловали. Без лишних слов выставили на стол бутылки и, стесняясь, расселись на длинной скамейке у самой двери. Аня хлопочет у печи, что-то жарит. Тетушка Тана, подстелив мяг­ кую кошму, расположилась на полу, смолит трубочку и поглядывает на зятька, только что вернувшегося из бани и одетого во все чистое, слуш а ­ ет, как зубоскалят парни. В конце концов все проходят к столу, выпивают по маленькой за встречу, закусывают и гурьбой отправляются в клуб. Там светло и мно­ голюдно. Осенние заботы позади, и кайрунский клуб теперь каждый ве­ чер полон парней и девчат. Слегка захмелевший Витя, склонив к баяну голову, играет вальс «Амурские волны». Шаркают подошвы танцующих. Шепот. Негромкий смех. Кружатся пары. Кружится голова у Вити. Кружатся стены клуба. — Т в и с т !— просят ребята. Твист? Пожалуйста! И уже ходят ходуном половицы. — Частушки! — требуют девушки. Витя поет сам : Я никак поутру Свой табун не соберу. Красивую, статную Никак не сооватаю. Одна из девчат подхватывает: