Сибирские огни, 1976, №2

увидел их отражение — девушка, тонконогий конь, небо с алыми о б л а ­ ками... Что ск азала Л и з а ? Как они заговорили? — Почему вы тут... сидите? Вы живы? Стоять, Б у с с и! Не бойся, он не мертвый. Это хворый человек. Х а л а т , какая -то рвань на ногах. Он не мертвый, слышишь ты, Бу сси , но чему, о боже праведный, он улыб а е т ­ ся? Это же, это... тот самый беглый ар естант , о котором вчера р а с ск а зы ­ вал жандармский офицер! Е г о разыскивают, а он... улыбается . Он в го­ рячке, з жару. Что же нам делать, Бу ссиньк а ? О, господи,' д а не храпи же ты, мне самой страшно!.. Как понять ее решение спасти умирающего ? Спасти , а не сд а т ь в полицию, ведь проще простого было повернуть лошадь , д о ск ак а т ь до усадьбы, а в Графском наверняка имелся уже телефон... Но вокруг только степь, по советоваться не с кем. И девушка спро­ сила самое себя, что же делать, и у слышала из глубины женского с ерд ­ ца ответ. Что было в том ответе? С о стр ад ани е ? Голо с совести , предчув­ ствие своей судьбы? Она спрыгнула с Бу сси и, присев на корточки перед умирающим, долго с испугом смотрела в серое, и ссохшее лицо с ли хо ­ радочно горящими безумными глазами . Человек улыбался!.. Это было так страшно и завораживающе -при тя гат ельно : умираю ­ щий человек улыбается! Може т быть, он тоже предчувствовал свою судьбу и увидел, что она прекрасна? Нет, Лиз а не уб еж ал а . Преодолев с т р а х , она положила его руки к себе на плечи, взвалила беспомощное, легкое, выболевшее тело в седло. Никому не показав свою живую находку , с помощью няни или подруги- горничной, она притащила ар е ст ан т а в свои комнаты и на полгода с т а ­ ла врачом, сестрой милосердия, сиделкой. И полюбила... Почему ? К а ­ жется, не было в этой любви ни капли здр ав о го смысла... Чем покорил образованную , воспитанную в роскоши, в презрении ко всяким бунтовщикам девушку это т хворый политкаторжанин? Бесстрашием ум а ? Отвагой ? Неколебимой верой? Во что? Кто теперь поможет Терехову р а з о бр а т ь ся во в се х «почему»? Р а з ­ ве что степь, ведь она все видела... «Скажи что-нибудь,— попросил Т ерехов степь. — Вспомни! Ведь она часто ночевала в твоих околках, сл уш ал а , завернувшись в медвежью полость, твое дыхание. Ли з а любила тебя, как любя т тебя чибисы, ка­ зарки, журавли...» Но степь молчала, а Никанор Христофорович умер... И еще Никанор Христофорович р а сск а зыв ал , как Дмитрий Ив ано ­ вич уговаривал Кузьмина-Андреева спрятаться на время у знакомых кочевников-казахов, а потом у ех ать в Б у х а р у и д альш е з а границу, в Швейцарию, в Париж... Коли уж Ли з а полюбила, говорил Дмитрий Иванович, благослови в а с бог, но зачем ж е с молодой женой ср а зу в пекло, в лапы жандармов ? Не согласились. Молодые уезжали тайно, направляясь, видимо, в столицы, в большие города, навстречу жизни, полной опасности , но ехали радостные, счастливые. — Вроде как на гулянье торопились, коней гнали,— р ас ск а зыв ал Никанор Христофорович.— А спешили, может, в тюрьму, на виселицу. Ведь на царя, на правителей руку подымали. Господи милостивый! Женское ли дело с бонбами да по тюрьмам ?! ...Пока Терехов, собираясь в путь, укладывал рюкзак, пока подо­ гревал и пил вчерашний чай, совсем развиднялось. Д о чего же она гро­ мадна, степь! Всюду мерцали близкие и далекие разливы, лывы на с т ер ­ нях и покосах. Очертания березняков по краю степи виделись смутно, но дальше угадывались новые просторы, тоже кишащие дикой жизнью, звенящие птичьими голосами . В сюд у в гладких, по-утреннему