Сибирские огни, 1976, №2

Г л а з а у старик а были зоркие, быстрые, от его внимания, конечно не ускользнула мгновенная растерянность на лице Тере хов а , вдруг ок а ­ завш е го ся в этой голой комнате-столярке, на третьем э т аж е , в доме с бесшумными лифтами, с о швейцаром в форме, сидевшим в холле, с цвет­ ными витражами , в доме, где гостями бывали космонавты и з а р у б еж ­ ные миллионеры. Комна т а служила , видимо, и жильем хозяину: в углу фанерный чу­ ланчик с кухонным столом и посудным шкафом ; на старенькой двух- конфорной плитке что-то хлюпало и парило. Мебели в комнате почти не было: самодельное деревянное кресло, сапожн ая т аб ур е тк а , на которой сидел Терехов , д а за стл анная серым грубого сукна одеялом кровать, похожая на топчан. — Прошу извинить за отсутствие удоб ств ,— ск а з ал старик .— Гости бывают у меня нечасто ,— Он изучающе-насмешливо глянул на Т ер е х о ­ ва. Высокий, тощий, в опрятной косоворотке с плетеным пояском, он, к азало с ь , оценивал гостя, решая, стоит ли уделить ему внимание или деликатно выпроводить за дв ерь .— Поб е с е д о в а т ь готов, но, чтобы у ва с не было на мой счет никаких заблуждений , уточняю: в боях за С ам ар у не участвов ал , на В о л г е в г р аж д ан ск ую не воевал . Моя гр ажд ан ск ая прошла на юге: Дон , Украина, Перекоп ... От души сочувствую, но, как видите, свои розыски придется вам продолжить, а я имею честь лишь угостить в а с чаем. «Не т , чудес на свете все-таки не быв а ет»,— вздохнул про себя Т е ­ рехов, следя, как старик легко поднялся и, хотя выпрямился не пол­ ностью, похожий на тощую запятую , не шаркая ногами, прошел в чулан и вернулся с чайником, глиняными чашками, с деревянной сахарницей . — Конспиративные фамилии и клички носил разные, но такой не пользовался — Кузьмин -Андреев. Это кто-то другой, не я. Продолжайте ваши поиски, верьте в удачу, и д а поможет вам , как говорится, бог. Дело нужное, большое, доброе... И глиняные крестьянские чашки с цветочками, и латаный бронзовый чайник тоже ка зались самодельными или купленными давным-давно и многие годы верно послужившими хозяину. Р а зли в а я чай, старик зорко следил за гостем , удивлял Терехова нестариковской легкостью движений. Но он был стар , очень ст ар : веки обвисли, кожа на лице ту скла, бесцветна, как оберточная б ум а г а , й только гл а за смотрели из-под с у хо г о угловатого лба живо, иронично. — Буд ем , коли вам угодно, беседовать, я в вашем распоряжении, пока... варится клей. Аво сь за разговором что-то припомнится. Людей разных повидал, Р у с ь -м а тушк у знаю , походил, поездил на своем веку. А теперь вот на приколе, живу на о строве среди шумного океана. Тиши­ ну люблю, хотя человек я городской и с т а р а я моя профессия шумная. Я типограф-переплетчик. Лю блю именно эту, городскую , тишину посреди великого шума. Согласен , тишина р а зная бывает — тишина лесной ночи, степного безлюдья, но есть еще тишина камеры-одиночки. Это и есть тишина-казнь, когда шорох мыши — грозное событие. В одиночках си­ живал, приходилось. И к смертной казни через повешение приговари­ вался. Кладите с а х а р , наливайте сами , з ад ав ай т е свои вопросы. Что? Как ? Почему молодые люди шли в революцию? — Голо с у старика сип­ ловатый, резкий, говорил он громко, крикливо, с привычной иронией. Р а спл а станно лежавшие на подлокотниках высохшие руки его были непомерно большие, ухватистые, длиннопалые.— Почему не боялись к а­ торги, смерти? Странный, доложу я вам , вопрос. А потому странный, что в разъяснение этого явления истории российской написаны горы книг, романов, исследований, сочинений авторов левых, правых, давниш­ них, нынешних, всяких. Понимаю : каждое новое поколение вопрос этот волнует по-своему, как бы изнутри своего времени. Со гл аш ая сь с вами,