Сибирские огни, 1976, №2

жить... Сколько похождений, приключений самых необычайных! Мы, домашние, зовем его про себя «наш граф Монте Кристо»... —- Простите, ради бога, — перебил ее Терехов.— Не вспомните ли, как звали вашу бабушку? — Б абушку ? — На чистый лоб дамы набежали озабоченные мор­ щинки, она растерянно глянула на Тере хов а.— Нет, не знаю. У меня бы- ло 'и х д аж е две, надо полагать. Д а , конечно, две...— Она снова з а д ум а ­ лась, смущенно развела руками: — Ой, не помню, они давно умерли... Она виновато вспыхнула, опустила гла^а. У Лизы была осиная талия, она любила верховую езду, глаза узкие, азиатские, гордые. Черноволосая и ростом она пониже, но ведь третье поколение!.. — Р аи с а Германовна расска зала мне о вашей новой работе, и я упросила дедушку принять вас. Сам он по телефону говорить не любит, и я, как сумела, записала все со слов Раисы Германовны. Дедушк а сн а ­ чала и слышать ничего не хотел, капризничал, д аж е топал на меня но­ гами. Во семьд есять пять лет, сами понимаете. Постарайтесь ему понра­ виться, и, уверяю вас, его жизни хватит на три романа. Значит, Лизы в этом доме нет, д аж е если дедушка — Кузьмин-Анд­ реев. Уже нет... — Я постараюсь понравиться,— сказал Терехов,— Только совсем не знаю, как это сделать. — Я тоже не знаю ,— улыбнулась д ам а .— Видимо, следует поло­ житься, как говорят, на волю провидейия. В большом зеркале прихожей Терехов увидел свою не очень х р а б ­ рую фигуру, но шагнул вслед за своей проводницей в глубь квартиры. Они миновали гостиную с камином в изразцах, с японским чайным с т о ­ ликом, с искрящимися горками хрусталя в шкафах, с чучелом орла- беркута, распахнувшего могучие крылья под потолком. Из багетной рамки счастливо глянула на Терехова девушка в белом, наверное, она с ам а лет шестнадцати. — Мы очень любим нашего дедушку,— шепотом продолжала про­ водница Терехова, остановившись перед обитой войлоком дверью.— Но как бы вам объяснить?.. Он весь в своем времени, в прошлом, в своей славной и суровой юности. Представьте: он сам себе готовит, д аж е в булочную ходит. И никак не хочет жить «на чужой счет», то есть на пен­ сию. Берет в библиотеках старые книги, зарабатывает переплетами. ...— Б еж ал , заблудился, едва не погиб, все так, однако, где это бы­ ло? Далеконько от здешних мест. И не в степи, а в сопочках Х а м а р -Д а - бана, между Удой Нижней и Байкалом . И не весной тринадцатого, а в год начала первой мировой войны, летом четырнадцатого. Выходит, не тот я человек, которого вы разыскиваете, что-то не поняла Р аи с а Г е р ­ мановна... Старик в белой холщовой косоворотке сидел в деревянном ничем не обитом кресле с подлокотниками, был он худ, рукаст, угловат, как складной метр. На Терехова смотрел живыми, насмешливыми глазами и, кажется , остался доволен, что оказался не «тем» человеком. Однако пригласил войти, указал рукой на табуретку с ременным сиденьем, к а ­ кие бывают у надомников-сапожников. Просторная комната с голыми стенами, с дощатым некрашеным по­ лом могла показаться сапожной мастерской, столяркой, переплетной: пахло в ней скипидаром, клеем, кожей, свежими сосновыми стружками. У окна длинный верстак с банками клея, с ворохами бумаги, долотами, шильями, с тисами-прессом, в которых были заж аты старые книги.