Сибирские огни, 1976, №2

7 Когда Терехов подходил к девяти э тажному кубу обла стно го парт- йрхива, ему опять вспомнилась Л и з а в бальном платье, танцующая с ним менуэт, и язычески подумал : недаром же приснился этот чудный сон! И все не з а быв ал ся , звучал в уш а х ее голос, слышался з а п а х духов, и оттого, может быть, все утро жило в душе мальчишеское предчувствие, что именно сегодня случится что-то необыкновенное, долгожданное! «Случись же! — попросил он, поднимаясь по крыльцу читального з а л а партархива. — Пу сть и наяву будет чудо!» IT чародей, к которому Тере хов обратился , к ажется , услышал его! Дежурный милиционер, давно здоровавшийся с Тереховым , как со штатным работником , сообщил, что Р а и с а Германовна ждет его у себя в кабинете. — Не 3naio, то ли снова огорчу в а с, то ли, наконец, о бр а д ую ,— с к а ­ з а л а она, глядя на Терехов а утомленно, как бы издалека. Она з аж гл а сигарету, за тянул а сь и, худенькая, коротко стриженная, с твердым под­ бородком, совсем скрыла сь в сизых табачных клуба х. Курила она с и г а ­ реты «Памир» , о т которых в кабинете стоял з а п а х кожедубильной .— Нашла я для вас кое-что очень серьезное. М ож е т быть, именно то, что вы ищете. — Р аи с а Германовна , будьте добры, вашу ручку! — кинулся с неж­ ностями Терехов. —1Р а ди бо га , покажите, что нашли.., — Ничего не покажу,— остановила она его властным жестом , — идите, работайте и будьте готовы к... одному визиту. Но предупреждаю : я ничего не гарантирую . У меня есть лишь интересная гипотеза. Спрашивать, что з а гипотеза, не имело смы сл а . В следующую секун­ д у Р аи с а Германовна, окутавшись многослойной дымовой завесой , у т­ кнулась в ветхую папку и, придавив плечом трубку, одновременно кру­ тила желтым прокуренным пальцем телефонный диск. ...Страница з а страницей перечитывает Терехов уникальную книгу «Политическая каторга и ссылка», сборник биографий бывших политка­ торжан и ссыльнопоселенцев. Биографии изложены предельно сухо : только факты и даты , но сквозь суровый педантизм документа вставали перед Тереховым жизни необычайные, натуры упорные, высокой чистоты и честности, характеры бесстрашные. К аж д а я биография — аресты и аресты , военно-окружные суды, приговоры, дерзкие побеги, бомбы, по­ кушения на держиморд российских, больших и малых, агитация в сол ­ датских к а з арм а х , участие в политических ст ачк а х — суровая к ажд о ­ дневная работ а -битва со всей мощью государственной машины, охр аняв ­ шей привилегии десяти тысяч высокородных дворянских гнезд, плодив­ ших потомственных тунеядцев! В биографиях указывались национальность, происхождение, соци­ альное положение бывших политкаторжан , и выходило, что в движение пришло все общество, на борьбу с самодержави ем вышел «всяк сущий в ней язык»: русские, поляки, латыши, украинцы, армяне, евреи, грузи­ ны, гимназисты, крестьяне, учителя, аптекари, чиновники, д аж е коммер­ санты и дворяне. «Может быть, с кем-то вот из этих людей ,— размыш­ лял Терехов,— чью биографию я не р аз прочитал, и свела судьба Лизу? С кем она могла говорить «не по-русски»? Кто он? Студент? Бывший офицер? Профессиональный революционер? Терехов тщательно выверял каждую деталь биографии предполагаемого Кузьмина-Андреева, но ли­ бо одно не сходилось, либо другое не вя залось, не совпадало . Узнать бы достоверно хоть что-то: место рождения, город, где его судили, и тогда е ха ть , пусть на край света, и терпеливо распутывать клубок его жизни год за годом.