Сибирские огни, 1976, №1

действительно вырастал в наших глазах в парня необыкновенного. А влюбились мы в Полуярова с того самого урока географии, когда он, рассказывая о Курской аномалии, так увлекся, что незаметно перешел к рассказу о фронте, о том, что именно там он, наводчик орудия, воевал. Григорий Гаврилович свободно писал левой рукой, потому что правая была изувечена. Иногда, когда его уроки были рядом, и на перемене, уходя в учительскую, он оставлял классный журнал, мы с благоговением рассматривали его аккуратные, четкие записи. А какие он выводил циф­ ры! Мы тоже пытались писать левой — ничего не выходило. На уроки ботаники он всегда приносил схемы и диаграммы, настолько хорошо вы­ полненные, что сперва мы думали, что они «базарские», то есть покуп­ ные. Каково же было наше удивление, когда мы узнали, что своей левой рукой он сам рисует все эти «Строения клеток» и «Разрезы березового ствола». Как-то перед весной, после уроков, мы с Федотушкиным Сашкой от­ правились на квартиру к Полуярову. Он просил нас помочь: отнести схемы и диаграммы, которые надо было подклеить, и заменить сломав­ шиеся рейки. — Принимай гостей, Матвеевна! — с порога заговорил Григорий Гаврилович со своей хозяйкой, и та, с виду недружелюбная, как-то по- сибирски угрюмовато ответила: — Дак че, Гаврилович, удивил ты меня?.. Они, гости-то, возле тебя каждый день околачиваются, хоть двери не закрывай. Григорий Гаврилович улыбнулся, наклонился к самому ее лицу и что-то шепнул; она согласно кивнула и полезла в загнетку — на­ брать углей. — Проходите, ребята, раздевайтесь... Положите таблицы вот хоть сюда... Ты, Дима, сядешь вот тут,— он пододвинул мне некрашеный табурет,— а ты, Саша, вот на этот стул-.. Хотите — смотрите книги, а я помогу Матвеевне... Книги нас поразили. Они были всюду — на столе, на кровати, на по­ доконниках, на столике-угольнике, притулившемся в переднем углу. Их было в несколько раз больше, чем в нашей колхозной библиотеке. И мы накинулись на это богатство. Нечего было и думать успеть хотя бы -про­ сто перелистать все книги, и поэтому мы начали смотреть те, что лежали на большом -столе. Вскоре, однако, вернулся Григорий Гаврилович и пригласил пить чай. Стесняясь, толкая друг друга, мы сели с краю кухонного стола, не зная, куда девать руки. — Смелей, смелей, ребята! — подбодрил Полуяров.— Вот ложки, сыпьте сахар, вот оладьев Матвеевна напекла-.. После чая мы долго рылись в книгах, и учитель рассказывал нам о неведомых странах, о морях с бирюзовой водой и высокими зелеными пальмами на желтых и огненно-рыжих берегах, и мы видели все это на цветных вкладках, прикрытых тончайшими листами папиросной бумаги. — Все не успеваю разобрать книги,— говорил Григорий Гаврило­ вич.— В кладовой еще два ящика... Это отцовская библиотека-.. Мы жи­ ли в Чувашии, он там всю жизнь проработал учителем... В прошлом го­ ду умер. А я недавно получил их багажом. Отобрал только самые необходимые... Он расспрашивал нас о природе, которую еще мало знал, впервые приехав в Сибирь. Тогда-то я и рассказал о диковинном цветке, который видел на опушке большого березового леса. Синенькие, голубенькие и желтые цветки, часто невзрачные, нам уже примелькались, а этот, стояв­ ший большим роскошным кустом возле подножия березы, сразу же об­ ратил на себя внимание. Я даже встал на колени, чтобы получше посмот­ реть: похожие на гусиные перья, листья выходили густым пучком даже