Сибирские огни, 1976, №1

ная попытка скрыть водочный запах. С заговорщическим видом, схва­ тив за рукав, он потащил меня в одну из конторских комнат, где стоял старый стол с ободранной краской да некрашеная, отполированная до блеска скамья со спинкой, которые сразу же после войны мастерил еще покойный Логан Северьянович для только что отстроенного клуба- — Вот: приехал начальник из области, а к подчиненному носа не кажет? — фамильярно хлопнул он меня по плечу,— А мы с батькой твоим дружбу водили, робили вместе... Петро был мужик хороший, компанейский... А ты зазнался... Подсказал бы, подучил... — Афоня ехидно подмигнул. Я сказал, что приехал всего на неделю, и не по делам, а в гости, но вообше-то много наслышан о безобразиях в ветлужинских лесах, да и сам кое-что успел увидеть. — Известно, — спокойно согласился Афоня, пряча, однако, хитро­ ватую ухмылку. — Насказали, как в букваре разрисовали. Оно так су­ ди: и на гладкой дороге конь спотыкается. А што выпить дают, так я не прошу, наперед хозяев за стол не лезу — приглашают..- — Да ведь за красивые глаза не поят... — Зьамо... И червяк задаром не точится. Теперь каждый свою выго­ ду блюдет... Да што страдать? Где лесину лишнюю отведу, так она и без нас на корню сгниет... Лес эвон какой большой — на наш век хватит..- — А тем, кто после нас? — Они сами пускай шарабаном крутят... Да што ты серчаешь? Афоня положил руку на мое плечо по-свойски, подтолкнув в бок: — Исиокон веку в деревне так делалось... Ты подожди, я за поллитрухой сбегаю! Серьезно с ним разговаривать было бессмысленно, и потому я тоже все обратил в шутку: — Хоть бы до обеда подождать?.. А то с утра самого. По утрам да­ же лошади плохо пьют... К моему удивлению, Афоня с радостью ухватился за это пред­ ложение: — Правда твоя... Я куплю, припасу загодя, а вечерком и забегу. Ишь ты, чертенок, правильно ведь сказал-.. Да ведь как — ученый, не нам чета. — Афоня опять хитро осклабился. — А то мне днем надо в де­ ляну съездить, поглядеть, что к чему... Ты не смотри, что мы тут лаптем прикрыты, пояском подпоясаны — день с ночью робим... Аникей Игнатьевич Балакин, председатель, словно в нимбе из се­ дых волос — они обрамляют его загорелое, энергичное лицо, очень жи­ вое. Гнев и радость, горе и возмущение, самые малейшие оттенки чувств отражаются на нем ярко и естественно. — Ну и хлюст! — сказал я Аникею, все еще находясь под впечатле­ нием встречи с лесником, когда вошел в кабинет к председателю. — Кто? — Афанасий ваш... — Хлюст и есть, — охотно согласился председатель.— Но ведь до­ рогой человек, — Аникей вышел из-за стола, — разве я не понимаю? И стар он, и пьянюга, а чем дыру заткнуть? Молодого ставить вон Илью Михеева? Парень дельный, не шалопай. Да ведь на таких, как Илья, и колхоз держится, золото — не мужики. Что же мне прикажешь делать? У меня на трактора только-только механизаторов хватает. Плою или Еиифана лесником поставить, а трактор или комбайн — на прикол — Да ведь лес пропадает! — Гибнет лес. Бригадиру вот взбучку дали, Афоню на правлении потрепали, оштрафовали... Хоть, если здраво судить, штрафами лес не спасешь...