Сибирские огни, 1976, №1

К позднему обеду мы закончили свою работу, и мама позвала нас в дом. — А Аграфенка мается,— шумно умываясь в углу, продолжал раз­ говор Кузьмич.— Уж, почитай, пятый год... — Пять и есть,— поддержала мама, собирая на стол.— Пожар в том году был. Нарушилась, совсем свинтилась. Уж не певунья, не плясунья, не работница ли была? Сколько мы с ней снопов перевязали! Я не лыком uiHYa, а не успевала за ней. — Не говори. Это у нее голова затуманилась, а все без работы не может. И ведь цельный день переделяется1. — Тут как-то летось гляжу: подвернул Петюшка, сынок ее, на трак­ торе— пообедать, а она напротив дома улицу метет. Осерчал: что ты, мама, людей смешишь, меня позоришь? Метелку отобрал, в дом увел. Он уехал, сноха на работу ушла, а Аграфенка опять за свое... Песте- рюшки2 на коромысло — и за водой под гору. Жары были, так на весь день сочннится картошку поливать. Не дай-то бог до такого дожить. И это же надо — напустится на человека всякая холера, прицепится хуже репья...— Мама даже, как-то нервно и резко сжав кулак, ударила им по колену. Кузьмич после пива затяжелел, засобирался домой. Подавая маме руку, приговаривал: Максютка помер, я — живой... Не хочу, как Аграфенка. Мне чтоб, как солдат. Я пошел его проводить. В ограде он остановился у изгороди малень­ кого огородника, шатнул ее. — Вишь, столбики-то поехали. Ты смени, пока здесь,— наказывал Кузьмич,— Дело такое — кто отдыхать хочет, на курорты едет пусть. А в деревне работать надо. Она из веку на том стоит... 5 Я устал после дороги и разговоров и решил отдохнуть. Не заметил, как уснул на старом деревянном диванчике в горнице. Но поспать мне пришлось недолго: я пробудился в сумерках осеннего вечера от громкого разговора, доносившегося из избы. — Да пускай поспит, умаялся с дороги... ' — Дак что ж ? — забубнил мужской голос.— Ишь, вельможа, ваше превосходительство... — Кто там?.. Заходите... — Вишь, а ты говорила — спит. Половинка горничных дверей отворилась — и вошел среднего роста мужчина, широченный в плечах, крепкий и ладный. На его лице сияла радостная улыбка. — Димка, черт! — Епиха!.. Епифан...— начал было поправляться я, и зря, потому что никогда не знал отчества этого человека. — Он и еств самый... Папку моего Семеном звали,— увидев мое замешательство, пояснил Епифан.— Да ты не больно навеличивай. Собирайся. — Это куда же? — Как куда? — Епифан даже руками всплеснул.— Ко мне! Сколь­ ко раз слышу-послышу — был, кинусь, а уж нету. Теперь не откру­ тишься... Собирайся, собирайся... И Ленка будет рада. 1 П е р е д е л я е т с я — занимается никчемным, бесполезным делом. 2 Пе с т е р ю ш к а — большая корзина из ивовых прутьев.