Сибирские огни, 1976, №1

— Я давно тебя примечаю,— заговорил Логан Северьянович, ла­ дошкой обмахивая сиденье скамьи около себя, тем самым приглашая сесть.— А ты и не видишь. Не в Ветлужку ли пробираешься?.. — Туда. А вы? — В Густарьине, на станции был. Да вот сюда примылся. Думаю- размышляю вот: пешком на ночь глядя не пойдешь по дождю, да и хо­ док из меня... весь выходился, деревяшка на сторону тянет. Жду-подо- жду, может, эта катавасия кончится — и к куму чай пить. Далеко он живет, да как-нибудь доплетусь. — Гостили, наверно, у кого? — Гостил, елки-палки...— в голосе Логана Северьяновича послы­ шалась плохо скрываемая досада.— Твоя «невеста» угощала... Насть- ку-то помнишь? Как не помнить Иастьку, внучку Рослякова? Год учились вместе, в седьмом классе, и все дразнили нас «женихом» и «невестой». Года три назад мы случайно встретились на автовокзале областного города. Дожидаясь посадки в автобус, я читал газету. Кто-то окликнул меня по имени-отчеству. Поднял глаза и увидел женщину с отдаленно зна­ комым лицом: заплывшее жиром, оно выделялось вздернутым носом. Шея почти не различалась — голова как-то разу соединялась с груз­ ным, необъятным телом, прочно и основательно державшимся на тол­ стых, отечных ногах. Настька! Мы поговорили. Прощаясь, я осторожно спросил бывшую одноклассницу, здорова ли она. Подобие улыбки мелькнуло и ушло: — Это что толстая, да? Растолстела вот. От хорошей жизни. Я так и не понял, была ли то ирония или она говорила всерьез... Росляков, как указкой, описал протезом полукруг но цементному полу, повел плечами, словно старенькая «москвичка», в которую он одет, была слишком тяжела. — Засудили Настьку... — Как — «засудили»? — Так вот просто — взяли с суда под стражу и повели.— Логан Северьянович и сам, видно, плохо еще опамятовался от случившегося, волнение не улеглось в нем.— Ты, Дмитрий Петрович, только никому не сказывай... Я ведь давно примечал, что не в ту сторону внучка с му­ женьком подались... Она на продавца училась, а потом в Густарьине магазинщицей работала... Жили с мужем на широкую ногу. Бывало, приеду к ним, не квартира — дворец: пола и стен не видно, все коврами устелено и завешано, холодильник, телевизор. Водкой не угощали, только коньяк на столе. Ох, неладно, думаю, с такой зарплатой палат каменных не наживешь. А еще зять хвастался — машину куплю. День- ги-де на книжке есть, да машин нету. Потом они и машину купили. Не стерпел, как-то за столом все честно и выложил, как думал. Зять мне, слышь, говорит: на свете, Логан Северьянович, двое честных дурак да нищий. Ну, отвечаю, раз такая замашка, потом не обижайтесь. Вот и дожили... От зятя телеграмму получил, сразу собрался, думал в нездоровье кто, пособить надо. А как ополоснули новостями, тут уж пособлять некому. На свиданке Настьке говорю: как, мол, ты не послу­ шала деда тогда, дурака старого? Она вроде все след приметает, вы, говорит, деда, ничего такого не думайте, жулики вокруг, и меня, мол, с фактурой объегорили. Знаю я эту фактуру, всю насквозь видал... — Где зять-то работал? Логан Северьянович опять нарисовал полукруг на полу. — Инженером в автохозяйстве... Работа што? Хорошая работа, и деньги хорошие, а только все одно не по одежке ножки-то тянули... За окнами шумел дождь, слышался громкий плеск воды из водо