Сибирские огни, 1976, №1

гроздья рябины, пламенеющие на белом снегу... . Белозеровская зима празднична — не слу­ чайно книжка открывается мажорным сти­ хотворением «Праздник русской зимы». И другие стихи — «Новый год», «Снежная крепость», «Поздний ужин», «Перед сном»— наполнены ощущением праздничности, бод­ рости, душевног^ здоровья, острым вос­ приятием радости бытия. Поэт не любуется красотою сибирской зимы со стороны, умозрительно. Она для него — символ родного края, прекрасное и суровое лицо Сибири. Об этом — «Радина», завершающее сборник стихотворение: О кажись я в южной стороне. П усть ничто иное мне не снится, — Только б слыш ать пение синицы На седой, заснеженной сосне. Только б видеть дымные столбы. Всю во льду — хрустальную — плотину, С ягодами хрупкую рябину Под окном бревенчатой избы. «Зимушка-зима», пожалуй, самая земная, самая реалистическая из всех книг поэта, в ней почти нет непременных для детской ли­ тературы сказочных мотивов. Как програм­ мное воспринимается стихотворение «Где я был и что я .видел», посвященное буднич­ ным, до от этого не менее радостным, от­ крытиям, сделанным в родном краю. Но все-таки поэзии нет без чудес, без умения увидеть чудо в повседневности. Поэт по­ казывает нам эти обыкновенные чудеса. Полночный волчий вой зажигает в степной деревне настороженные огоньки; покрытая льдом речка хранит летний солнечный лу­ чик, вмерзший в зеленую волну; сияющим, золотым становится хлев, устланный соло­ мой; ранние подснежники оказываются сле­ зами Снегурочки, убегающей от весны... Но и эти чудеса— земные, реальные, они проч­ но слиты с сегодняшним днем, они тесно смыкают мир природы и мир техники. В морозной мгле над селом начинает теплить­ ся заря только после того, как «...полный злости, силы и тепла, с прицепом трактор вырулил из мрака», жестокий мороз «весело и яро» въезжает в открытую дверь, «как паровоз в белых клубах пара», а когда взлетает глухарь, то снег летит, «как от винта большого самолета»... Белозеровская зима прекрасна, но стихо­ творный цикл о ней не образует идилличе­ ской картины. Зима не только красива — она грозна и сурова; и все живое, населя­ ющее книжку, трудно противостоит зиме. В зимнем мире сковывают землю злые холода я бушуют долгие метели, от которых «утояуля в белой мгле избы и деревья, при­ жимаются к земле зимних птиц кочевья». По белой холодной земле проходят вкрадчивые охотничьи тропы лисиц, и бродит отощав­ ший медведь-шатун, и катится голодный волк, отброшенный могучими рогами лося... На этой холодной и суровой земле трудно и неотступно делают свои будничные дела лю­ да. «Как воробышек», дрожит в руках у кузнеца конское копыто; обливаясь потом, катает дед теплые пимы внуку; возницы иззябшего обоза «гремят сырой овчиной рукавиц»; измученный шофер тяжко одоле­ вает зимнюю дорогу... Для образа сибиряка поэт находит краткое и точное обобщение в стихотворении «Таежник»: «Молчалив, упрям и грозен, он идет среди снегов»... Читая книгу, мы все время слышим, как сквозь зимние радости и печали, славно веш­ ний ручеек, пробивается светлый упрямый мотив: предчувствие весны. Им пронизаны и «Зимний дождик», и «Оттепель в горах», и «Вешний ветер». О весне, о теплой земле, в которую лягут зерна, грезят соломинки. Весны ждет затаившийся в дупле ивы вол­ шебный посошок, ждет тех дней, когда «потечет тропинка весенним ручейком, весе­ лая морошка потянется к теплу». Весну приближают люди, азартно скалывающие с тротуара оплавленные оттепелью льдины... Парадоксально и естественно проходит через «зимнюю» книжку весенний лейтмо­ тив, отчего книжка делается солнечной, теплой. Поэт верен традиционной манере письма, чужд новаций во имя оригинальности; его стихи стройны, напевны и просты. Белозе­ ров— детский поэт, но он не увлекается «специфическими» формами поэзии для де­ тей, его стихи, как и всякое настоящее ис­ кусство, одинаково привлекательны для чи­ тателей всех возрастов. Мы найдем в «Зи­ мушке-зиме» стихи в форме сказки, счита- лочки, нехитрой детской песенки. Но зна­ чительная часть стихотворений этой кни­ ги,— и «Лебеди», и «Зимняя ночь», и «Сне­ гири», и «Родина»,— по праву принадлежат «взрослой» проникновенной пейзажной и философской лирике. Впрочем, эту книгу не хочется анатоми­ ровать детальным литературоведческим раз­ бором. .Цельная, написанная на одном ды­ хании, она и читается так же: ее стихи хо­ чется пить, как пьешь свежий морозный воздух... Остается добавить, что Тимофей Белозе­ ров нашел прекрасного соавтора в художни­ ке Н. Короткине: его иллюстрации неброски, мягки, поэтичны, очень верен их неярко- туманный колорит. К «Зимушке-зиме» написала теплое и ува­ жительное предисловие Елена Благинина. Высокий отзыв известного мастера поэзии для детей — очередное признание зрелости и самобытности творчества Белозерова. Е. ЗЛОТИНА Мкртич Корюн. Басни. М., Библиотечка «Кро­ кодила», 1974, № 4. В начале шестидесятых годов басня, к обстоятельности, сюжетности, картинности которой нас приучили мастера этого жан­ ра — от Крылова до Михалкова,— претер­ пела ощутимое изменение. Весьма ощутимое. Вроде была курица, а остались только перья. Никакого сюжета, никаких подроб­ ностей, никакого мяса. Шесть строк, четыре строки, две, одна. И, наконец, басня из двух слов!