Сибирские огни, 1976, №1

ностью. А отсюда и прямой выход в очень конкретные и значимые социальные, нрав­ ственные и иные проблемы сегодняшнего дня. «Географический фактор в немалой сте­ пени отрицательно влияет на закрепление людей и тем самым ощутимо бьет по эко­ номике хозяйств, по самым жизненным их основам»,— говорится в очерке «Чайки над степью». И как же нужны эти чайки над искусственными водоёмами на безводном юге Омской области! И как эти озера ощу­ тимо влияют на быт, экономику, геогра­ фию края! Автор доказательно рассказы­ вает об этом. А в очерке «Медовый царь» перед читате­ лем предстает живой образ энтузиаста-пче- ловода Ф. П. Нейфельда. И совсем не нази­ дательно звучат здесь его слова: «Руководи­ тели всех рангов должны проникнуться со­ знанием, что пчеловодство, как проблема, носит не только экономический, но во мно­ гом социальный и нравственный характер». Такой же прямой выход в социальную проблематику мы видим и в очерке о сибир­ ском садоводстве «Наливалось когда-то яб­ лочко...»: «Настоящие убытки для меня, знаешь, когда начнутся? — спрашивает ге­ рой очерка.— Когда люди из совхоза побе­ гут! И ведь побегут, если не заимеем надеж­ ных якорей. Так вот сад— один из них. И ты меня не агитируй — я тоже за экономию и бережливость, но только за такую, кото­ рая с годами не обернется крупными поте­ рями». — Проблемы, проблемы,— подумает цной читатель,— а где же люди? В том-то и вся суть, что люди в очерках Т. Саблиной — главное. Ведь чувствуем мы прекрасно «ме­ дового царя». Порою с ним и поспорить хо. чется. «Свобода в планировании сейчас да­ на, да кое в чем излишняя. Захочется ди­ ректору совхоза или председателю колхоза пчеловодством заняться— никто его, кроме своих рабочих, не похвалит. Не захочет — опять никто, кроме своих, не поругает». И далее опять: «Спрос за это дело слабоват — вот и вся причина». Что ж, герой в своем страстном увлечении может порою и ошибиться. Не застрахован от этого и герой очерка «Медовый царь». Чи- татель-то понимает: вряд ли в таком деле следует переоценивать административный нажим. Но ведь есть автор, а он промолчал на сей счет. Не хочу Т. Саблину подозре­ вать в том, что она сторонник планирования сверху. Но в данном случае она сама к это­ му дает повод. Однако здесь мы подходим к еще одному важному вопросу— автор, авторское начало и его роль в очерке. Но прежде хотелось бы напомнить одно интересное наблюдение Ефима Дороша, как известно, много сделав­ шего в жанре очерка. Ему виделось буду­ щее жанра в бессюжетности, бесфабульно- сти. Он считал такое повествование наибо­ лее приближенным к жизни. Очевидно, мне­ ние не бесспорное. Но далее он делал су­ щественное дополнение — повествование должно быть «очень личным, интимным и заинтересованным, то есть лирическим, от­ ношение автора к тому, что он говорит...» («Литературная газета», 1974, 8 марта). В этом смысле совсем не случайно назва­ ние книги Л. Иванова — «О друзьях-товари- щах». Для писателя действительно характе­ рен постоянный, неугасимый интерес к сво­ им героям. Для него все интересно в момент сбора материала, но живое участие не те­ ряется и тогда, когда очерк написан и опу­ бликован. «Я знаком с героями... десятки лет, наблюдал за творческим ростом каж­ дого, радовался их успехам, волновался, ко­ гда им приходилось трудно...». Понятно, что это теплое и по-настоящему заинтересованное отношение к своим геро­ ям, которые оказываются товарищами, дру­ зьями писателя, накладывает определенный отпечаток на все очерки Л Иванова, при­ дает им специфическое звучание. Образ ав­ тора становится чрезвычайно значимым и интересным образом всех его очерков. По­ рою самая обыденная фраза о многом гово­ рит. Так, в очерке «Наш экономист» автор сообщает, между прочим: «С Алексеем Ан­ тоновичем Бородиным мы познакомились давно, лет двадцать тому назад». Право же, читатель теперь внимательнее будет сле­ дить за авторской мыслью, она рождена от­ нюдь не мгновением. И все-таки одной основательности и тща­ тельности для читателя мало. Интересный, нужный и очень большой материал спрессо­ ван в книге И. Петрова «Земля отцов». Вряд ли кто-либо подвергнет его ценность сомнению. Но чтобы захватить читателя, за­ ставить его следовать за каждым движени­ ем мысли и чувства, нужно еще нечто. Это «нечто» прекрасно ощущается р лучшем очерке книги «След». На мой взгляд, оно — в силе писательского воображения, в умении подчеркнуть самое характерное и яркое в своем герое. И вот что интересно. В очерке «След» об­ раз автора будто бы «спрятан». Во всяком случае, повествование ведется не от его ли­ ца, как в других произведениях книги И. Петрова. И тем не менее, именно в этом очерке образ автора наиболее ощутим и ин­ тересен. Авторская мысль и чувства бьются в каждом эпизоде, на каждой странице. Чи­ татель вместе, с писателем очарован кипучей энергией героя, его проницательностью и ор­ ганизаторским талантом, поражен его про­ стотой и непосредственностью. И каждое авторское замечание или наблюдение здесь уместно, нет ничего лишнего, малозна­ чимого. По материалу не менее интересен и очерк «Дорогами героев». И. Петров поставил се­ бе целью исследовать партизанское прошлое края. Героизм партизан, действовавших под самым носом Колчака, в Тарском уезде, давно привлекает писателей. И все же мно­ гое еще предстоит уточнить, выяснить в этой благодатной теме. Находит свой аспект раз­ работки темы и Петров. В очерке «Дорога­ ми героев» образ автора как бы выдвигает­ ся на первый план. Он беседует с людьми, осматривает места боев, рассказывает о многих интересных судьбах участников пар­ тизанского движения, уточняет многие фак­ ты. И все-таки образ автора здесь менее привлекателен, автор часто повторяет ка­ кие-то малосущественные детали, выступая