Сибирские огни, 1976, №1

Э т*бм яр 12 »*я !'■ s д а . Через три дня поел» В с я ко й Г "*адя. В тот вечер шел «iiw.n С)Хал.-.гн» ^дврвжер И. Зак, ре- яи«е.м Н. мдажпик — тар. худ. РС Ф С Р К. КМЩ. И могучее «Славься» подняло в едином порыве зал. И 2000 тело- зек, стоя, аплодировали этому гимну победителей. На следующий день «Правда» писала: «Открытие ^театра превратилось в радост­ ный праздник трудящихся всей Сибири. Для участия в этом торжестве прибыли представители общественных организаций Иркутска, Барнаула, Кемерова, Омска и других городов». Хочется рядом с этой информацией про­ цитировать одно из приветствий, прозвучав­ ших в день открытия театра: «Сбылись мечты молодых рабочих, студентов, уча­ щихся Новосибирска! С истинным наслаж­ дением слушают они теперь бессмертное творение Глинки. В скором времени будут слушать замечательные музыкальные про­ изведения Чайковского, Бизе, Верди. Неда­ леко то время, когда впервые в Новосибир­ ске молодежь увидит балет в постановке своего театра». Думается, что в этих двух цитатах и за­ ложено зерно, самая суть великой миссии театра нашего: на необозримых просторах Сибири и Дальнего Востока, на огромной этой целине, он стал первым очагом, цент­ ром музыкальной культуры, .властителем дум, воспитателем чувств. Такая задача стояла перед ним с колыбе­ ли. В этом его значение в жизни каждого из нас и до сей поры. * * # И вот уже Новосибирскому государст­ венному академическому театру оперы я балета исполнилось тридцать лет. Навер­ ное, чтобы подвести какой-то творческий итог этому отрезку времени, вовсе не обя­ зательно задаваться целью вспомнить « на­ звать все шедшие on три десятилетия спек­ такли (их больше ста двадцати!). Но есть среди них такие, появление которых было принципиально важно: оно знаменовало со­ бою новую ступеньку, этап в становлении коллектива, делалось незабываемой и не­ повторимой черточкой его —•только его! — творческого лица. Я не случайно уделила столько времени (и места) истории создания театра —-каза­ лось бы, какое это имеет отношение к пред­ мету разговора, к творчеству? Но в том-то и дело, что, зная этот театр давно, со дня его открытия, не могу отделаться от мыс­ ли, что существует тут прямая связь, обу­ словленность. Театр, порожденный стремле­ нием к новому, невиданному; театр, созда­ вавшийся трудом всего города, с музыкой, со знаменами выходившего на субботники; театр, потрясший мир самим фактом своего открытия (вспомните только; враг под Ста­ линградом, а мы возобновляем колоссаль­ ную стройку!) — такой театр должен был стать масштабным, размашистым, круп­ ным, смелым до дерзости. В традициях русской национальной куль­ туры — особенное, трепетное отношение к опере. Петр Ильич Чайковский писал как- то: «Есть нечто неудержимое, влекущее всех композиторов к опере... Опера и имен­ но только опера сближает вас с людьми, род­ нит вашу музыку с настоящей публикой, де­ лает вас достоянием не только'отдельных ма­ леньких кружков, но при благоприятных ус­ ловиях— всего народа». Осознание себя ча­ стью духовной жизни народа — очень ха­ рактерно для русской классической оперы. И для Новосибирского театра оперы и ба­ лета обращение в день своего рождения — и в год Победы — к «Ивану Сусанину» Глинки было абсолютно естественным, за­ кономерным. Ибо в нем от интродукции до финала идет развитие музыкальной темы, выражающей характер русского народа; сам Сусанин с его мудрой простотой, глу­ бочайшей человечностью, широтой и мощью характера — это как бы персонифициро­ ванный образ этого народа; а «Славься» — величайшая из победных песен, созданных русским национальным гением. С этой опе­ рой пришел ня новосибирскую сцену поэти­ ческий дух русской народной музыки, с ог­ ромной силой и полнотой воплощенный Глинкой, бесконечное богатство русской на­ родной песни. Эта опера сразу — и надолго вперед — определила обращение театра к русской классике как основе своего твор­ чества. Это отвечало глубочайшим человеческим и художническим устремлениям тех, кто формировал коллектив (в чгстности, глав­ ного дирижера И. Зака, стоявшего у его колыбели), это счастливо передавалось, как эстафете, ц-елому ряду интереснейших ди­ рижеров, режиссеров, художников, чьи творческие судьбы были в разное время с ним связаны. Ибо в русской оперной классике проблемы этические поставлены глубже, сильнее, чем в произведениях за­ падноевропейских композиторов. Ведь в русской опере (вспомните «Бориса Годуно­ ва» и «Хованщину» Мусоргского, снова «Сусанина») .народ — это всегда, по вы­ ражению Мусоргского, «великая личность, одушевленная единою идеею». Этическая проблем,ность русской музыкальной класси­ ки очень близка русской литературе. Их роднит многое. Это тема верности Родине («Сусанин», «Князь Игорь»), цельности человеческой личности («Евгений Онегин», «Орлеанская дева»), это извечное «сердце к свету просится» («Сказание о граде Ки­ теже»). А вспомните' Снегурочку, которая, познав свет любви, больше ,не может жить, потому что обрела счастье, выше которого ничего нет. Или конфликт личности и исто­ рии («Царская невеста») — это ли не те­ ма и литературы нашей? А где еще так неоднозначно ставится я решается нрав­ ственная проблема? Это умение увидеть человека во множестве граней, аспектов — оно в образе Германа в «Пиковой даме» — и у Пушкина, и (еще более) — у Чай­ ковского! Их роднит тема долга и очень русское понимание обусловленности человеческой судьбы — не вмешательством потусторон­ них сил, а все теми же нравственными ка