Сибирские огни, 1976, №1

«ый вопрос в Пруссии и немецкая рабочая партии», чтобы увидеть полное совпадение взглядов: «Что же касается самого всеоб­ щего и прямого избирательного права, то стоит только отправиться во Францию, что­ бы убедиться, какие безобидные выборы можно проводить при его помощи, когда имеется многочисленное тупое сельское на­ селение, хорошо организованная бюрокра­ тия, хороню вышколенная пресса, союзы, в достаточной степени придавленные поли­ цией, и совершенно нет никаких политиче- I ских собраний», В цикле «Мелочи жизни», не самом ярком произведении Салтыкова-Щедрина, тем не менее заключены важнейшие идеи, отноше- , иле великого сатирика к некоторым теоре­ тическим проблемам социализма: «Ошибка | утопистов заключалась в том, что они, так • сказать, усчитывали будущее, уонащая его мельчайшими подробностями... Фурье прови­ дел ненужных антильвов и а-нтиакул и не провидел ни железных дорог, ни телеграфа, которые несравненно радикальнее влияют на ход человеческого развития, нежели ач- тидывы. Его смущал вопрос об удалении не­ чистот из помещений фаланстеров, и для разрешения его он прибегнул к когортам са­ моотверженных, тогда как в недалеком бу­ дущем дело устроилось проще — при помо­ щи ватерклозетов, дренажа, сточных труб... Большинство его последователей было тако­ во, что придерживалось именно буквы уче­ ния и, в особенности, настаивало на подроб­ ностях. В результате оказалось явное проти­ воречие с беспрерывно нарастающими жиз­ ненными требованиями, а за противоречием последовало недоверие, смех, надругательст­ ва. Великие основные идеи о привлекатель­ ности труда, о гармонии страстей, об обще­ доступности жизненных благ и проч. были заслонены провиденциями, регламентацией и, в конце концов, забыты или, по крайней мере, рассыпались по мелочам». Кроме всего прочего, это еще прекрасный анализ причин и следствий, происходящих от компрометации великих идей их чрезмер­ ной регламентацией. Это защита социали­ стических идей от вульгаризаторов из самой среды социалистов. Ту же мысль Салтыков-Щедрин развивает в письме Е. И. Утину: «Мне кажется, что писатель,.имеющий в виду не одни интере­ сы минуты, не обязывается выставлять иных идеалов, кроме тех, которые исстари волну­ ют человечество. А именно: свобода, равно­ правность и справедливость... Читая роман Чернышевского «Что делать?», я пришел к заключению, что ошибка его заключалась именно в том, что он чересчур задался -прак­ тическими идеалами. Кто знает, будет ли оно так! И можно ли назвать указываемые в романе формы жизни окончательными? Ведь и Фурье был великий мыслитель, а вся прикладная часть его теории оказывается более или менее несостоятельною, и оста­ ются только -неумирающие общие положе­ ния». Так он отозвался о книге своего ближай­ шего соратника, -не без основания опасаясь, что великие революционные идеи Черны­ шевского могут быть скомпрометированы вульгаризаторами, которые по скудостл ума, даже при полной искренности, способ­ ны ухватиться только за «прикладную часть». И снова как близок оказывается Салты­ ков-Щедрин к марксистским положениям, если сопоставить эти его мысли с -интервью, которое Энгельс дал корреспонденту фран­ цузской газеты «Фига.ро» 11 мая 1893 года: «У -нас нет конечной цели. Мы с т о р о н н и ­ ки п о с т о я н н о г о , н е п р е р ы в н о г о р а з в и т и я , и мы -не намерены диктовать человечеству какие-то окончательные зако­ ны. Заранее готовые мнения относительно деталей организации будущего общества? Вы и намека .на них не найдете у нас. Мы будем уже удовлетворены, когда нам удаст­ ся передать средства производства в руки -всего общества»... Литераторский подвиг Салтыкова-Щедри­ на был для него неимоверно тяжек. Неда­ ром он восклицал в «Мелочах жизни»: «Ах, это писательское ремесло! Это не только му­ ка, но целый душевный ад». Он почти ни одной своей работы не увидел напечатанной полностью так, как написал ее. Он пережил собственную ссылку, арест Чернышевского, закрытие «Современника». И тем не менее именно он возгласил литературе самую ве­ ликую осанну: «Если б не было литературы, этого един­ ственного сборного пункта, в котором мысль человеческая может оставить прочный след, ты ходил бы теперь .на четвереньках, оброс­ ший шерстью, лакал бы болотную воду, пи­ тался бы сырыми злаками и а-крида-ми... Все удобства, наслаждения и утешения высше­ го разряда, все, чего требует пытливость ума, развитость вкуса, чуткость чувства,— все это опять-таки идет оттуда, а не из цир­ куляров и предписаний, как бы последние ни были в своей сфере полезны... Одна ли­ тература имеет привилегию «гласить во все концы», она одна имеет дар всех соединять под сению своею, всем давать возможность вкусить от сладостей общения... И чиновни­ ки, и помещики, и крепостные дела-— все это проходит, тает, яко book, и исчезает, яко дым. Одна литература не преходит и не исчезает, и это свойство неп-реходимости со­ общает ее свидетельству особенную неотра­ зимость и непререкаемость». Сочинения М. Е. Салтыкова-Щедрина- на­ всегда вошли в национальное восприятие русского народа. Они, с их свойством «не­ преходимости». живут в сознании -всего со­ ветского народа как новой исторической об­ щности. 0.ни обладают великой очищающей силой, столь близкой социалистическому об­ ществу, которое впервые на земле утвердило принцип непрерывного развития и совершен­ ствования «идеи демократизма».