Сибирские огни, 1976, №1

жат.ся и важные обобщения на высшем уровне современного литературоведения, и обильнейший фактический материал. Бога­ то даны сведения из истории создания и пу­ бликации каждого произведения, цензурная судьба его, отзывы о нем печати того време- ни, пояснения к тексту, связывающие его с фактами идейной жизни и политического быта эпохи, раскрытие иносказаний я глав­ ных образав-метафор, их реальной подо­ плеки, определение живых прообразов да­ же самых фантастических персонажей. Весь научный аппарат Собрания воссоздает са­ мую почву, на которой возрастало творчест­ во Салтыкова-Щедрина, самую атмосферу, которую вбирали в себя его произведения. Например, комментарий к «Губернским очеркам» представляет целое исследование. Здесь характеризуется переломная эпоха конца 50-х годов X IX века, приводятся сло­ ва Ф. М. Достоевского, как бы включающие это первое крупное произведение Салтыко­ ва-Щедрина в прямую связь со временем: «О, тогда было такое радостное, полное на­ дежд время! Ведь выбрал же г. Щедрин минутку, когда явиться...». Дальше идет ин­ тересная история создания и публикации «Губернских очерков», опровергаются неко­ торые старые воспоминания, уточняются да­ ты и подробности, критически анализируют­ ся мнения Л. Ф. Пантелеева и А. Н. Пыпи- на, приводится отрицательный отзыв Тур­ генева, которому поверил Некрасов и, поте­ ряв в данном случае свое необыкновенное редакторское чутье, отказался публиковать в «Современнике» это произведение. В «Письмах к тетеньке» есть такая фра­ за: «...ничего нам не нужно, кроме утираю­ щего слезы жандарма». Эта сатирическая фраза прекрасна сама по себе. ,Но реальный комментарий еще усиливает ее смысл, раз­ венчивающий казенное лицемерие. В ту по­ ру широко был известен такой факт: когда назначенный управляющим I I I отделением Бенкендорф спросил царя, в чем будут за­ ключаться его обязанности, то Николай I протянул ему платок: «Вот, отирай им сле­ зы вдовых, сирых и всех несчастных». Комментарии подробно воспроизводят по­ литическую обстановку и активное участие Салтыкова-Щедрина в идейно-политической борьбе тех лет. Некрасов не принял «Гу­ бернских очерков», а вскоре он и Черны­ шевский признали в Салтыкове-Щедрине ближайшего соратника, и Щедрин заменил в «Современнике» арестованного Черны­ шевского, встал на опасный пост редактора взамен умершего Некрасова, после закры­ тия правительством «Современника» муже­ ственно возглавил «Отечественные запис­ ки», продолжая все ту же революционно- демократическую линию. Многочисленные документы, щедро'вклю­ ченные в научный аппарат, раскрывают лю­ бопытную картину отношения цензуры, а значит и правительства, к произведениям са­ тирика. Как известно, за юношеские повести «Противоречия» н «Запутанное дело» он был Николаем I сослан в Вятку. В конце 50-х годов, когда Александр II стал гото­ вить отмену крепостного права, появились даже благожелательные отзывы правитель­ ственных чиновников на новые работы Сал­ тыкова-Щедрина. Министр просвещения в докладе царю одобрял очерк «Скрежет зу­ бовный» за сатиру «на страсть красоваться и ораторствовать, злоупотребляя громкими ■ словами, которыми нередко прикрываются весьма непохвальные стремления». Благоже­ лательно были встречены и «Губернские очерки», ибо они выводили галерею замше­ лых крепостников, сопротивляющихся ма­ лейшим переменам, а Александр II в ту по­ ру видел в критике частных недостатков отдушину, через которую выходила энергия, не скапливаясь для взрыва. Салтыков-Щедрин один из первых, вместе с Чернышевским, понял весь обман рефор­ мы 1861 года и начал со всей яростной страстью разоблачать его. И вот в коммен­ тариях все чаще появляется пометка: «При жизни не публиковалось». Это касается та­ ких произведений, как «Тихое пристанище», «Глуповское распутство», «Каплуны», пьеса «Тени». Цензор И. И. Лажечников запреща­ ет статью «Стихотворения Кольцова». Цен­ зор И. А. Гончаров докладывает о статье «Наша общественная жизнь» как о «замеча­ тельной по запутанности, темноте, очевидно проистекающей из желания автора сказать больше, чем дозволяет цензура». Сейчас, по прошествии целого столетия, мы воспринимаем И. И. Лажечникова, авто­ ра антидеспотического романа «Ледяной дом», и особенно И. А. Гончарова как впол­ не добропорядочных классиков русской ли­ тературы. Комментарии раскрывают перед нами живую историю в неприкрашенной сложности, в идейной борьбе между писате­ лями той эпохи. Это ведь и есть единствен­ но научный подход к истории. По поводу «Современней идиллии», кото­ рая, кстати, сейчас инсценирована С. В. Ми­ халковым и поставлена Г. А. Товстоного­ вым, цензор И. Е. Лебедев писал: «...весьма явственно сквозит полное недовольство су­ ществующими у нас порядками и протест против чрезмерного гнета со стороны прави­ тельства на мыслящее население». Эту по­ весть спасло для публикации мнение пред­ седателя цензурного комитета А. Г. Петро­ ва: «В настоящем сатирическом очерке вы­ ведены представители самых низших слоев общества я администрация, отличающиеся почти идиотизмом и тупоумным отношени­ ем к общественным вопросам». Петров счел «возможным допустить его к печати». Но «допускали к печати» Салтыкова-Щед­ рина в большинстве случаев с сильными ис­ кажениями и многочисленными вьгчерками. В статье Е. И. Покусаева сказано: «Лите­ ратурное наследие Салтыкова-Щедрина до­ сталось советскому обществу в состоянии значительно худшем, чем наследие других русских классиков... Ни один из русских пи- сателей-современников Салтыкова-Щедрина не испытал на себе таких цензурных гоне­ ний и беспощадных расправ... Освобожде­ ние щедринской сатиры и публицистики от цензурных искажений — сложная и полно­ стью неразрешимая задача». Вероятно, и это обстоятельство — необхо­ димость тщательно восстановить по рукопи­ сям и корректурам подлинный текст, осво