Сибирские огни, 1976, №1

как из произведений м-олодых, так и из произведений маститых авторов, о столь трудном служебном и семейном положении мастеров. Но едва ли есть в этом необходи­ мость. Ведь не сговаривались же авторы все, как один, чтобы создавать эту катего­ рию героев именно в таких условиях. Види­ мо, в этом породнила их сама жизнь И. может быть, лучше, хотя бы коротко, рас­ смотреть, насколько соответствуют ситуа­ ции и герои этих произведений ситуаци­ ям и реальным людям ib жизни заводских и фабричных коллективов. Герой повести В Поволяева Сазаков — мастер двенадцатой буровой — переведен из «нефтегазодобывающего управления, где жизнь для него была вольготнее и даже де- нежнее», по всему видать, За какую-то про­ винность. Но на буровой он был хозяином положения Так что в смысле факторов, способствующих трудностям (давление сверху и снизу), здесь все в порядке: не да­ вят на него ни начальство, ни рабочие. В данном случае сам мастер нарушил ритм работы и предопределил себе тяжелое по­ ложение. Он закачал в скважину глину плотностью на одну десятую ниже требу­ емой по инструкции, и вот — взрыв! Отсю­ да и аритмия в работе других организа­ ций. Работа здесь была не столь хлопотли­ вая, как у мастеров других предприятий, и нарушение произошло не по недосмотру, а из-за характера самого Сазакова Другое дело — мастер из «Практиканта» и мастер из повести «Гори, гори ясно...» Им, и тому и другому, не хватает времени •на руководство сменами. У А. Черноусова мастер семь дней не выходит из цеха, а Парфен Локтионов опаздывает на автобус, уходящий в поселок, до которого восемь километров, так как не успевает сдать на­ ряды. Он стал позже приходить домой и меньше приносить, чем приносил, когда был слесарем-наладчиком. А в жизни? Спроси­ те окончивших институт — скажут сразу: «Если не в отдел, так лучше к станку... Опыта поднакоплю... Потом уж...» И Гева- солдатик. помните, сказал Андрюхе: «Я —- ни в какую Тут в желтый дом попадешь в два счета». Нет, не случайно пошли кося­ ком в литературу такого рода герои — эти, условиями труда, самой этой должностью, «затюканные апостолы». Что-то, видимо, не совсем так в жизни этого самого много­ численного звена «младших командиров» производства. Но это уже задача опять же не литературы. Здесь только приходится констатировать тот факт, что научно-техническая .револю­ ция пока не облегчила функций мастеров, а услож.нила их, и это зорко подметила литература. Борис Анашенков очень обстоятельно ра­ зобрал этот вопрос в статье «О «человеке дела», его «духовном потенциале», поэтому читатели при желании могут обратиться к ней. Здесь же необходимо сказать, что ру­ ководитель коллектива в повести «Практи­ кант» получился только отчасти. Как образ, отражающий наличие такого рода руково­ дителей, он, конечно, получился. Такие в жизни есть, и условия, делающие их таки­ ми, в жизни тоже есть. Это автор верно под­ метил и типизировал. Но такой руководи­ тель, каким он изображен в повести, не только не сможет противостоять штурмов­ щине, но и не способен руководить как сле­ дует своим небольшим коллективом. 0,н всего лишь не ахти какой организатор тру­ да, но никак не воспитатель. Никакого влия­ ния на социальную активность коллектива он не оказывает да и оказать-то едва ли в этих условиях когда-либо сможет. Нет, не получился пока из мастера, созданного А. Черноусовым, один из тех деловых лю­ дей нашего времеии. о которых Л. И. Бреж­ нев говорил: «Нам нужны, очень нужны де­ ловые люди нашей социалистической фор­ мации, которые сочетали бы компетент­ ность и предприимчивость с глубокой пар­ тийностью, с заботой об общенародных интересах». * * * Повесть Валерия Поволяева ©первые бы- ла опубликована в «Новом мире» (1974, № 1). В том же году на нее отозвались положительными рецензиями Ю. Марьямов — в «Литературном обозрении» № 6, В. Ли ­ патов — в «Комсомольской правде» от 19 июля, Г. Васильев — в «Октябре» № 8, А. Андрианов — в «Молодой гвардии» №11. Кстати, в последней рецензии гово­ рится и о других повестях «Трудовых меридианов». Небольшая, как рассказ, повесть написа­ на, можно сказать, на одном дыхании. Она стремительна и полна подробностей, как репортаж. Пожалуй, только на первых двух страницах события развиваются с медли­ тельной обстоятельностью. Скорее всего, это не просто медленна развитие сюжета, это связано с медлительным характером дизе­ листа буровой Ивана Косых: шагу зря не шагнет — сначала подумает, выгодно ли, только потом уж и сделает. С первых же страниц мы и узнаем, что Косых — человек с психологией хапуги, которого небольшой коллектив двенадцатой буровой — мастер Сазаков, бурильщики Жимеико, Кеда, Ко- лышев, только что окончивший десятилетку и курсы, новенький верховой Витька Юрьев, помбур, он же парторг буровой Поли- кашин и повариха тетя Оля — вообще-то недолюбливает Когда знакомишься с ним, даже еще не зная, как отнесется к нему коллектив буро­ вой, уже тогда возникает в душе еще не вполне осознанное чувство неприязни. И причина тому есть — то хладнокровие, с которым Косых убивает из малокалиберной винтовки ручную копалуху Катьку, что­ бы его жене было чем «носы соседкам утереть». Выслушав неодобрение Поликашина: «На беззащитную птицу ходить до зубов воору­ женным. Да еще на машине... ЗнаешКхоть, кого ухлопал? Ты же Катьку застрелил»,— Косых мучительно решает, отослать домой или же отдать в столовую? И все же отда­ ет копалуху тете Оле, в столовую,