Сибирские огни, 1975, №12

66 ФРАНЦ ТАУРИН Айна Николаевна махала ему рукой. Человек в темном пальто стоял возле нее, чуть позади. Когда карета тронулась с места, Николай Александрович чуть бы­ ло не рванулся к дверце. Еще раз увидеть ее, обнять, поцеловать ее глаза, а там пусть делают с ним, что хотят! Нет, слабости его они не увидят!.. Обидно, что не успел ничего сказать ей о принятом решении... Но то, что увидел ее именно в этот день — не простая случайность. Г Л А В А Ш Е С Т Н А Д Ц А Т А Я 1 До отвращения противно было писать начальные строки прошения: « В с е п р е с в е гл е йш и й , Д е р ж а в н е й ш и й В е л и к и й Г о с у д а р ь И м п е р а т о р А л е к с а н д р Н и к о л а е в и ч , С а м о д е р ж е ц В с е р о с си й с к и й , Г о с у д а р ь В с е м и л о - сти в е йш и й ! Просит отставной надворный советник Николай Александров сын Серно-Соловьевич, а о чем прошение мое, тому следуют пункты...» Но такова официальная форма прошения. Написанное иначе, оно не только не будет прочитано, но даже не будет принято... Ну что ж, ра­ ди того, чтобы высказать царю и его сатрапам все, что он думает о них п о положении дел в измордованной ими стране, — это не столь уж до­ рогая плата. В самом начале прошения Николай Александрович предельно чет­ ко сформулировал нравственные принципы, которыми руководствовал­ ся он в своих действиях. А также и отношение сильных мира сего к этим принципам. «В мою недолгую, но не бедную деятельностью жизнь руководящи­ ми началами всех моих действий были: любовь к отечеству и прочные нравственные начала. Это часто вовлекало меня в борьбу с различными неправдами. Этим я приобрел много врагов в людях, вовсе не знавших меня лично, но враждебных началам, на основании которых я поступал. Такая вражда опасна в стране, где нет гражданской свободы и мало развита публичность. Мне довелось испытать это». Излагая далее свою биографию, он счел нужным пояснить, почему пренебрег государственной службой и предпочел ей частную дея­ тельность. «Я не имел доверия к канцелярскому порядку. Потом я счел полез­ нее заняться частной деятельностью. Я имел в виду, что на всякое слу­ жебное место, которое я мог бы занять, правительство имеет в своем распоряжении сотни людей, тогда как оно может рассчитывать на весь­ ма небольшое число деятелей, которые трудились бы для отечества, не прося себе ничего, кроме права трудиться. На книжной торговле я оста­ новился потому, что после отмены крепостного права считал самым ка­ питальным вопросом для России дело народного образования». И пока­ зал, как оценили представители власти его благородное стремление: «Едва я открыл торговлю, обо мне стали распространять самые оскорбительные слухи. В мою читальню так нагло являлись подстрека­ тели, что я лично довел об этом до сведения г. обер-полицмейстера. Ког­ да начались пожары, меня называли поджигателем. Вслед за тем моя библиотека, книжная лавка, читальня были внезапно опечатаны». Далее Николай Александрович подробно излагал, как беззаконно поступили с ним, заточив в крепость без предъявления какого-либо об-