Сибирские огни, 1975, №12

62 ФРЛНЦ ТАУРИН Когда расставались, -попросил Рихтера: — Помогите ей... может быть, удастся... 3 Несколько дней ушло на то, чтобы закончить статью. Статья была небольшая, но писалось медленно. Странно: радостное известие, при­ несенное Рихтером, должно было укрепить его бодрость, а следова­ тельно, и работоспособность. Бодрости не убыло, но Николай Алексан­ дрович стал задумываться о себе, о поворотах личной судьбы, тогда как до встречи с Рихтером многие месяцы не позволял себе этого. Николай Александрович принялся за очередную статью и за три дня закончил ее. В этой статье — она называлась: «Не требует ли ны­ нешнее состояние знаний новой науки» — он снова утверждал одно из заветнейших своих убеждений: о непобедимости бесстрашной челове­ ческой мысли, смело восстающей против косности, рутины и обще­ ственного застоя, и об обреченности всех попыток любой реакционной силы подавить ее развитие. 4 • Неожиданная радость. Снова к нему пробились на свидание. Под­ ходя к приемной, Николай Александрович дрожал от нетерпения: мо­ жет быть, это она?.. Однако на этот раз пришел брат Владимир, но он принес букет- чайных роз. Передавая цветы, сказал: — Не сердись, мне сказано: не называть имени... Да, только так. Она всегда была удивительно чуткой. Всегда и во всем. Николай Александрович смотрел на нежные цветы и почти не слышал слов, которые говорил ему брат, да тот и не мог рассказать ничего нового, против того, что ему уже известно было от Рихтера. — Так что же мне сказать ей? — спросил Владимир. — Скажи, что я все понял. И еще скажи, что через несколько дней ты принесешь ей от меня... послание. Еще там, в приемной, он решил, что ответит ей стихами. И пусть их читают жандармы, пусть! Он напишет так, как если бы знали о сти­ хах только он и она... Так и решил, садясь за бумагу. Надеялся, что сможет быть раско­ ванным до конца. Но следовать принятому решению труднее, нежели принять его. Фигуры в голубых мундирах проступали во всех углах ка­ меры, теснились у столика, хватали за руку, державшую перо. И все-таки стихи он написал. Написал в тот же день. Прочитал написанное и улыбнулся с грустью и даже горечью. Нет, есть прегра­ ды, через которые человеку, имеющему живую душу, переступить не под силу. Ничего... что недосказано, она поймет. Стихи вложил в один пакет с письмом брату Владимиру. В письме этом были такие строки: «Вчера, передавая мне букет, ты мне сказал, что та, кто его при­ слала, не велела называть себя, желая знать, угадаю ли я ее имя. В ответ на это я, прийдя в свою тюрьму, написал прилагаемые стихи, ко­ торые прошу передать по адресу... Разумеется, ты вручишь их лично и непосредственно и притом потрудись сообщить, что о моих настоящих чувствах не следует судить по слабости стихов. Они вышли бы иначе, если бы я имел возможность передать их лично из рук в руки или если бы они были так же выразительно немы, как цветы. У меня страстная натура, но упорно постоянная во всех привязанностях, а время и стра­ дания закаляют чувства».