Сибирские огни, 1975, №12

БЕЗ СТРАХА И УПРЕКА 61 На этой фразе его прервал стук в дверь. До обеда было еще рано, п Николай Александрович оглянулся с удивлением. Лязгнул засов, дверь отворилась, и на пороге предстал надзиратель равелина. Произ­ нес отрывисто и строго: — Пожалуйте в приемную. Дозволено свидание. — Кто пришел? — рванулся к нему Николай Александрович. И тут же остановился, устыдившись своей неуместной резвости. Как и следовало ожидать, вопрос остался без ответа. — Я готов, — сказал Николай Александрович. — Халат, — напомнил надзиратель. С начала лета стояла небывалая жара, и даже набрякшие стылой сыростью казематы Петропавловки отогрелись: для удобства работы Николай Александрович снимал халат и оставался в плотной фланеле­ вой рубахе. Николай Александрович накинул халат и поспешно шагнул к выходу. — В рукава, — сказал надзиратель. И только когда Николай Александрович надел халат и подпоясал­ ся, пропустил его в дверь. В помещении для свиданий, разгороженном надвое сплошной же­ лезной решеткой, его ожидал Рихтер. Не только обнять друга, даже руку протянуть ему не позволяла решетка. А для того, чтобы разговор не выходил за границы дозволен­ ного, в помещении оставался надзиратель. На свидание отводилось всего четверть часа, поэтому Рихтер сра­ зу приступил к делу. — Я буду говорить с тобой о магазине, а между дел и о другом. Истекает срок договора с типографией. Надо заключать новый и нуж­ на будет твоя доверенность. К тому же, брат Саша пишет, что здоров, но приезжать не собирается. Получена новая партия книг. Анна Нико­ лаевна подобрала ее и кланяется тебе. Она также подала прошение о свидании, но пока не получила разрешения. — Эту партию книг, — отвечал Николай Александрович, — надо как можно скорее отправить в Харьков нашему магазину, кроме того, скажи Анне Николаевне, что я очень надеюсь на успех ее прошения. — Книги будут отправлены в Харьков на следующей неделе, ни­ кто из наших контрагентов в Петербурге не сменил своего домашнего адреса. Никаких новых сведений главное правление не получило... Так, пряча сколько возможно истинный смысл своих слов от над­ зирателя, не спускавшего с них глаз, они переговаривались между собой. Самое главное Рихтер успел сказать: никто из членов организации не арестован и, стало быть, никаких новых материалов у следствия нет и быть не может. Николай Александрович просил передать всем, что держится стойко, и просил, если есть связь с другими, привлеченными по делу, предупредить их, что, кроме Ничипоренки и де Траверсе, никто ничего существенного следствию не открыл. На это Рихтер сообщил ему, что маркиз лишился рассудка и по­ мещен в больницу, так что его показания уже недействительны. Затем вкратце рассказал о свирепом подавлении польского восстания. Уже перед тем как уходить, Рихтер спросил Николая Александро­ вича, каково его здоровье? Николай Александрович ответил так: — Болезней никаких за мною нет. Но, наверно, все же дряхлею я здесь. Самые характерные признаки: слабость в течение дня и бессон­ ница ночью. Вот и вчерашняя ночь. Лег вовремя, но не спал, ворочал­ ся, заснул после трех часов. А встал в семь, И так почти каждый день.