Сибирские огни, 1975, №12

БЕЗ СТРАХА И УПРЕКА 59 жяялся с мячом, подбрасывая и ловя его. Мяч принес и сумел пере­ дать ему брат Владимир во время единственного разрешенного сви­ дания. Бодрость духа поддерживалась ежедневной литературной работой. Письменные принадлежности выдавали с надлежащими предосторож­ ностями, строго соблюдая раз навсегда установленный порядок. Каждое утро, вскоре, как служитель уносил после завтрака посу­ ду, приходил усатый и дородный надзиратель равелина с бумагой и чер­ нилами. Клал стопку бумаги на казематный столик и, медленно пере­ кладывая с места на место по листу, пересчитывал ее. Затем назидатель­ но произносил (каждодневно одну и ту же фразу): — Двадцать листов, ваше благородие; вечером приму точным сче­ том; писать дозволено до захода солнца. Как-то Николай Александрович полюбопытствовал: — Почему только до захода солнца? — Глаза ваши берегут,—с усмешкою ответил надзиратель. Точно в указанное время надзиратель являлся и так же тщатель­ но, тем же способом пересчитывал листы. Пересчитав, сообщал: — Счет точный. После чего укладывал и написанное, и оставшуюся чистую бумагу в широкую кожаную папку, аккуратно, завязывал длинные черные те­ семки и, окинув напоследок строгим взглядом камеру, удалялся. Один лишь раз, пересчитав листы, расщедрился на несколько лиш­ них фраз: — Легкую руку имеете на письмо, ваше благородие. Вон сколько изволили сегодня написать. Да и вчера не менее того. И написано убо­ ристо и ровно, строка к строке. Сколько в комендантской канцелярии писарей сменилось, ни один, прямо скажу, в подметки вашему благо­ родию не сгодится. — Ты что же, читал мое сочинение? — полюбопытствовал Николай Александрович. — Упаси бог! Не положено. Приношу и кладу старшему писарю в казенный ящик. — А кто-нибудь читает? — Не могу знать, ваше благородие. — И, немного помолчав, доба­ вил:—Надо быть, читают... кому положено- И тут же, спохватись, поспешно вышел из каземата. «Вот уж, не скажешь, что докучливый собеседник»,— подумал Ни­ колай Александрович и горько усмехнулся. С того дня, как давали ему последнюю очную ставку, — а прошло уже более ста дней —сегодня в первый раз поговорил с живым чело­ веком, услышал человеческую речь. Не назовешь же речью те несколь­ ко слов команды: «На прогулку!», «Кончай прогулку!», на которые и отвечать-то не полагается, а надо лишь исполнять. Более месяца писал Николай Александрович статью «План фи­ нансовой и хозяйственной реформы». Статья получилась. Удалось вы­ строить безупречную цепь доказательств в обоснование главной мысли статьи: что личная свобода граждан и наделение своею собственной землей каждого труженика — суть неприменной основы, на которых только и может подняться личное благосостояние граждан, равно как и экономическое могущество всего государства. Не будь он в каземате, можно бы рассчитывать на опубликование статьи в журнале. Теперь об этом и думать нечего. Такую статью, да еще написанную заключенным в крепости... Так стоило ли время и си­ лы тратить?.. И тут же возразил сам себе.