Сибирские огни, 1975, №12

56 ФРАНЦ ТАУРИН равно как и встречи с Кельсиевым в Петербурге, Серно-Соловьевич ре­ шительно отрицал. Поэтому через несколько дней пришлось снова вызвать его на допрос. Допросу предшествовало длительное увещевание. Члены комиссии и специально приглашенный соборный настоятель отец Михаил Поли- садов внушали подследственному, что если изменит он свое поведение и даст откровенные показания, то это не только скажется на конечном итоге дела, но и немедленно отзовется на его положении, что родные его и близкие смогут быть допущены к свиданию. Николай Александрович понимал: в этих заверениях комиссии нет грубого обмана. Стоит ему уступить, он сможет увидеть и братьев, и друзей, и Анну Николаевну... Серно-Соловьевич слушал вопросы, а перед глазами стояло ее одухотворенное любящее лицо, просвеченное нежной улыбкой (такою он видел ее в последний раз, утром того дня, когда его взяли. Во время арестования, по счастью, ее в доме не было), и, скрепя сердце, отвечал: «нет»... «не знаю»... «не имел»... «не встречал»... В тот же день Серно-Соловьевичу устроили очную ставку с Андре­ ем Ничипоренко. Хотя со дня их последней встречи не прошло и полугода, Николай Александрович с трудом узнал бывшего своего эмиссара. Ничипоренко, и раньше не отличавшийся дородностью, за время заточения в крепости исхудал до того, что казалось одни лишь кости обтягивала сухая изжел- та-серая кожа. Быстрые его глаза потухли, от прежней суетливой рас­ торопности не осталось и следа. Встретясь взглядом с Серно-Соловьевичем, Ничипоренко опустил голову, потом, словно собравшись с силами, резко вскинул ее и все остальное время, сколько продолжалась очная ставка, силился принять вид гордый и независимый. На вопросы старался отвечать твердо и уверенно. Но старание это никак не вязалась с его измученным видом и производило жалкое впечатление. Подследственным зачитаны были их показания по вопросу о встре­ чах Серно-Соловьевича с Кельсиевым, взаимно опровергающие одно другое. Оба продолжали стоять на своем и собственноручно вписали в протокол очной ставки: «Подтверждаю все прежде мною показанное. Андрей Ничипоренко». «Отрицая показания г. Ничипоренко, остаюсь при прежних своих ответах. Н. Серно-Соловьевич». 4 ■После того, как очная ставка ничего не дала, комиссия оказалась в тупике. Решающий пункт, на котором основывалось все обвинение,— лич­ ные связи с лондонским изгнанником, тайно приезжавшим в Россию,— оставался недоказанным. Ничипоренко, правда, твердо стоял на своем, но такую же твердость проявил и Серно-Соловьевич. Показания одного свидетеля, отвергаемые обвиняемым, юридической силы не имели. Среди членов комиссии возникли разногласия. Генерал Дренякин считал, что вина Серно-Соловьевича доказана, а если каких-то юридических тонкостей и недостает, то отыщутся в су­ де. Но большинство склонялось к мнению, высказанному Геддой, что следствие должно подчиняться не только духу, но и букве закона.