Сибирские огни, 1975, №12

34 ФРАНЦ ТАУРИН рина, занялся его чемоданом. К обеду все было уложено с самой педан­ тичной тщательностью. Иван отнес чемодан в прихожую, а сам отпра­ вился на кухню, где, по заведенному порядку дня, кухарка, солдатская вдова Катерина Леонова, всегда в этот час поила его чаем. На втором стакане чаепитие оборвал резкий звонок. Иван пошел открывать, сказав сам себе, что, видно, барин переду­ мал и решил ехать сегодня и очень ко времени получилось, что чемодан уже собран. Первым вошел в прихожую осанистый генерал в полицейском мун­ дире. За ним—жандармский капитан, квартальный надзиратель и двое понятых. Оробевший Иван Федоров сообщил, отвечая на вопросы генерала, что барин ушел утром, сразу после завтрака, придет, надо быть, к обе­ ду, часам к пяти, а сейчас, скорее всего, находится в книжном магазине. — Чей чемодан? — спросил генерал. — Барину собрал в дорогу,— пояснил Иван. — Когда и куда едет твой барин? — Завтра утром, сказывали, в Харьков. Генерал распорядился послать наряд в книжный магазин. После чего, оставив квартального в прихожей, сам вместе с капитаном и по­ нятыми расположился в кабинете хозяина. Николай Александрович возвратился домой, как обычно, часам к.пяти. Тут же ему было объявлено, что он арестован. Капитан и кварталь­ ный надзиратель немедленно приступили к обыску. Николай Александрович сидел в стороне, безучастно наблюдая, с каким рвением близорукий квартальный надзиратель обнюхивает каж­ дую бумагу. В каком же месте порвалась цепь?.. Ясно лишь одно, в руки III от­ деления попали веские доказательства. Присутствие генерала говорило само за себя... Скорее всего, это полный провал.. Сегодня ночью она сказала- «Мне очень тревожно... всегда огорчаюсь твоим отъездом, а сейчас, напротив, желала бы, чтобы ты был далеко-далеко отсюда...» Правду, видно, говорят, что женщина острее чувствует приближение беды... Впрочем, она была тревожна с того самого дня, как Саша уехал за границу. «Как бы я рада была, если бы и ты ехал с ним»,—сказала она тогда. Жандармский капитан проворно рассортировал бумаги. Все, отно­ сящееся до книжкой торговли, оставили на хранение брату Константи­ ну. Большую пачку рукописей капитан уложил в объемистую кожаную сумку. Все остальное опечатали. Сперва Николая Александровича отвезли в III отделение, а уже оттуда препроводили в Алексеевский равелин Петропавловской крепости. Там уже находились Ветошников и Чернышевский. Через несколько дней царь, пребывавший в Риге, писал в Варшаву брату, великому князю Константину Николаевичу: «...из Петербурга ничего особенного не получал, но в самый день моего отъезда по сведениям, сообщенным из Лондона, должно было сделать несколько новых арестаций, между прочим, Серно-Соловьевича и Чернышевского. Найденные бумаги доказывают явно сношения их с Герценом и целый план революционной пропаганды по всей России...» «Любезный брат Костя», широко известный своими либеральными воззрениями, так отвечал на это известие «любезнейшему Саше»: «Как я рад известию об арестовании Серно-Соловьевича и, особен­ но, Чернышевского. Давно было пора с ними разделаться».