Сибирские огни, 1975, №12

26 ФРАНЦ ТАУРИН И тут уж ничем его не запутаешь. Ничего не устрашится. Надо будет для торжества правды, сам себя сожжет со всею семьей, со стариками и с малыми детьми. Где еще такую преданность идее найдете?.. На За­ паде простой человек слеп. И все секты для него учеными богословами придуманы. А русский человек сам на свой салтык и на свою ответст­ венность правды ищет. — Согласен. Но кто же попирает свободу совестя? Не то ли самое правительство, которое не дает и не хочет давать мужику ни земли, ни воли? Кельсиев задумался. — Конечно,— сказал он наконец,-—притеснения выходят от влас­ тей. Так ведь тут многое от непонимания с обеих сторон. Прежде всего, следует убедить правительство, что раскол не направлен против госу­ дарства. К этому и стремлюсь я в своей издательской деятельности. Но, чтобы от нее был толк, надо книгам о расколе открыть дорогу в России. — Равно как и другим книгам. — Само собою,— согласился Кельсиев.— Я и Герцену говорил: ког­ да с помощью здешних старообрядцев удастся наладить ввоз запрещен­ ных книг, то этой дорогой пойдут все издания вольной лондонской типографии. «Хоть не совсем пустой разговор вышел»,—подумал Николай Алек­ сандрович. Но одного этого было мало. Хотелось как можно полнее ис­ пользовать приезд Кельсиева. — Как отнесетесь вы к нашей просьбе, если попросим вас изло­ жить Герцену положение наших дел? Есть вещи, которые нельзя дове­ рить бумаге. — Можете на меня положиться,— заверил Кельсиев. — Притом, мало того, чтобы не только передали сказанное мною,— продолжал Николай Александрович.— Надо, чтобы вы убедили Герце­ на, сколь важно, чтобы он встал во главе движения. Сейчас только он может объединить все разрозненные силы и вне и внутри России. Кельсиев покачал головой. — Не думаю, что мне удастся склонить его к этой роли. Александр Иванович — человек высокой души. Но он пропагандист, а не агитатор. Он совсем не практический деятель, не государственный человек. И ни­ когда не согласится стать главою тайного общества. А если бы и со­ гласился, то... И Кельсиев только рукою махнул. Николай Александрович не мог усомниться в искренности лондон­ ского гостя. Кельсиев, конечно, не обманывал и не хитрил. Он говорил то, в чем был убежден. Была, правда, некоторая надежда, что Кельсиев не столь уж хорошо осведомлен о действительных планах и замыслах Герцена и приписывает ему те свойства и убеждения, которые хотел бы у него видеть. Но Николай Александрович не мог не вспомнить, что Герцен сам говорил ему: «Вы ближе к делу и нет у нас права указывать вам, что и как надо делать...» Проводив Кельсиева в отведенную ему спальню, Николай Алексан­ дрович потушил свечи и в полумраке комнаты, освещаемой одной лам­ падкой, долго сидел в глубоком раздумье, перебирая в памяти содержа­ ние только что состоявшегося разговора. Все-таки, по-видимому, Кельсиев достаточно верно изложил пози- цию Герцена. И если отнестись непредубежденно, Герцен прав. Мы здесь ближе к делу... И надо всю тяжесть ноши брать на себя... Пра­ вильно говорит брат Александр: Герцен далеко, а у нас есть Чернышев­ ский... А приезд Кельсиева надо использовать. Помочь ему установить