Сибирские огни, 1975, №12

164 ЮРИЙ ПОСТНОВ ной вестью о его освобождении, опоздал, — смерть Войнаровского воспринимается как закономерность. В сознании Рылеева в эти годы созрело понимание, что глубокие; не­ примиримые противоречия жизни зачастую ведут достойного человека к гибели. Поэт все болбе предчувствовал неизбежность соб­ ственной смерти: «Погибель ждет того, кто первый восстает на утешителей свободы». Сама история оставила ему множество при­ меров, подтверждающих эту печальную истину. Поэма «ВЬйпа'ровский» :—первое в рус­ ской литературе произведение о политиче­ ском ссыльном. Ее гражданственная, . воль­ нолюбивая направленность была позднее поддержана и развита поэтами декабрист- окой ссылки. Декабристы постоянно возвращались мыслью к восстанию 1825 г., вновь и вновь переживая горечь поражения. Трагическое ощущение жизни, пронизывало стихи, соз­ данные ими по мотивам местного фолькло­ ра, например, известную балладу А. А. Бе- стужева-Марлинского «Саатырь» (1828). По-своему переосмыслял мотивы якутского фольклора и поэт-декабрист Н. А. Чижов. В его балладе «Нуча» (1832) не просто от­ ражена вера якутов в мстительность ду­ хов,—как и в «Саатыри», здесь угадывают­ ся мрачные раздумья автора об уча'сТй де­ кабристов, о жестокой расправе над ними. Размышления и настроения декабристов выражены и Й стихах, где запечатлена си­ бирская природа. Поэты создают зачастую не столько пейзажную лирику, сколько фи- лософскн-углубленную, гражданственную по своему духу. От природы— к раздумьям о себе, о своих Товарищах по несчастью, о назначении человека—-таков ключ ко многим «сибирским» стихотворениям декаб­ ристов («Шебутуй» А. А. Бестужева-Мар- лииского и др.). Даже мимолетные образы природы заставляют поэтов-ссыльных остро и словно впервые пережить всю горечь сво­ его положения. Тоска по свободе стано­ вится еще невыносимее, когда узник заме­ чает «на высоте небесной» цепочку журав­ лей—ведь для птиц не существует ни ре­ шеток, пн затворов: Свободны вы, как ветр непостоянный. Как лоно зыбкое морей, Как мысль, летящая к стране желанной,— Вы чужды участи моей. (Н. Чижов. «Журавли») Тот же поэтический ход мы наблюдаем в стихотворении «Дума», написанном «пер­ вым декабристом» В. Ф. Раевским. Поэт обращается, здесь к .водопаду Икаугуну и под шум его, глухой, однообразный, раз­ мышляет \ о своей , тягостной жизни ссыльного: Текут вперед изгнанья годы, Все те же солнце и луна. Такая ж осень и весна, Все тот же гул от непогоды. И та же книга прошлых лет, В ней только прибыли страницы, В умах в<?е тот же мрак и свет. Но в драме жизни — жизни нет. ■ Предмет один, другие йица«, ■ Безотрадными мыслями об участи изгнан­ ника не исчерпывается смысл этого стихо­ творения. Поэт сравнивает то, что происхо­ дит в природе, с жизнью человеческой: и там, и тут царит гнет, и там и тут воля стеснена, «о если мощные скалы не в силах все-таки удержать поток воды, то человек отнимает свободу у своего ближнего, ставя себя выше вечных и ¡незыблемых законов природы: О, сколько власти, воли, силы Себе присвоил человек. Пришлец земли, жилец могилы... В. К. Кюхельбекер, А. И. Одоевский и другие поэты-декабристы почувствовали се­ бя в годы сибирской ссылки ближе к народ­ ной жизни. Они все более постигали страш­ ные, непримиримые противоречия современ­ ности, стремились осмыслить прошлое, на­ стоящее и будущее России с точки зрения угнетенных. В духе нового понимания народности де­ кабристы изображают и сибирскуюдейсгвй- тельность. Вслед за автором «Войнаровско­ го» они глубоко и разносторонне исследуют край, но идут и дальше Рылеева, запечатле­ вая жизнь Сибири с ее кричащими контрас­ тами и острыми конфликтами. Выступает со страстным обличением си­ бирского мещанства В. К. Кюхельбекер. Глубокой горечью, навеянной годами ссыл­ ки, пронизаны поздние стихотворения В. Ф. Раевского, особенно — его лирико-фи­ лософское послание «К дочери» (1848). Подводя итоги прожитой жизни, поэт рас­ сказывает дочери о своей трагической судь­ бе, делится с нею своими печальными раз­ думьями, не скрывает от нее жестокого ра­ зочарования в людях. Но, несмотря на все поражения и неудачи, поэт не отказывается от своих прежних стремлений. В конце кон- цов, он не склонен даже обвинять самих людей за их неблагодарность и слепоту: он знает, что виной тому — отсутствие сво­ боды: Иди ж вперед, иди к призванью смело, Люби людей, дай руку им в пути. Они слепцы, но, друг мой, наше дело .Жалеть о них и ношу их нести. Нет, не карай судом и приговором Ошибки их. Ты знаешь, кто виной. Кто их сковал железною рукой И заклеймил и рабством и позором. Стремление понять и запечатлеть в поэзии и прозе жизнь народную, искренний интерес к быту и нравам местных народностей, глу­ бокое уважение и симпатия к ним — ха­ рактерные черты многих произведений ссыльных. Особенности национального якутского быта довольно точно переданы в балладах Н. А. Чижова «Нуча» и «Воздушная дева». К первой из ¡них даже приложены развер­ нутые этнографические комментарии, а во второй вполне реалистическими чертами от­ личается сказочный сюжет, Чижов, как и другие поэты-декабристы, не столько создавал воображаемые карти­ ны, сколько описывал то, что не раз прохо­ дило перед его глазами, и это обстоятель­ ство не могло не сказаться на его пейзаж­ ных зарисовках. Да, Бестужев-Марлинский, Одоевский, Кюхельбекер часто изображали суровую природу, но в этом проявлялась не