Сибирские огни, 1975, №12

150 НАТАЛЬЯ ПРИТВИЦ вался все больше — органическое и счастли­ вое сочетание, при котором работы по аэро­ динамике, гидродинамике, теории упругости, взрыву становились продолжением матема­ тических результатов, а чисто математиче­ ские работы часто задумывались и выпол­ нялись ради решения практических задач., При этом иногда нелегко установить, что же является определяющим — задачи прак­ тики или теоретические размышления. ,Неда­ ром же ему одна за другой были присвоены ученые степени доктора физико-математи­ ческих и доктора технических наук. В названиях его статей, ранее понятных только коллегам-математикам, замелькали термины авиаторов — «крыло аэроплана», «бипланная коробка», «лонжероны». Работы Лаврентьева в ЦАГИ существен­ но дополнили классическую теорию крыла, основы которой были заложены Н. Е. Жу­ ковским и С. А. Чаплыгиным. Ему удалось найти новый подход к решению задачи об обтекании крыла с любым, произвольно за­ данным контуром. Вместе с М. В. Келдышем Михаил Алексе­ евич работает над проблемой удара тел о воду (при посадке гидросамолетов), строит математическую модель движения подвод­ ного крыла, дает метод расчета сил, дейст­ вующих на крыло, расчет волнового сопро­ тивления. Более того, теоретическое исследо­ вание обнаруживает принципиально новый факт: волновое сопротивление сохраняется при любом погружении крыла под поверх­ ность жидкости. Важность этой работы полностью выявилась через несколько де­ сятилетий, когда начали строить суда на подводных крыльях. Здесь, на решении инженерных задач, за­ родился принцип Лаврентьева, который поз­ же будет переходить и ко всем его ученикам: решение должно улавливать главное, обес­ печивать необходимую точность и должно быть сделано быстро — практические зада­ чи нельзя откладывать в долгий ящик. При работе в ЦАГИ выявилась еще одна характерная черта Лаврентьева, в дальней­ шем выдвинувшая его в число блестящих организаторов науки: вступая в новую сфе­ ру, берясь за крупное дело, с первых же шагов вести за собой молодежь, своих уче­ ников и коллег. Так было в ЦАГИ, куда он привлек М. В. Келдыша, Л. И. Седова, Г. Н. Петрова (эти имена, мне кажется, нет нужды комментировать), так повторилось при создании первой советской ЭВМ, когда Лаврентьев снова сделал ставку на моло­ дежь и набрал сотрудников, часть которых не успела еще окончить вузы, так было и при организации Сибирского отделения Ака­ демии наук, когда под знамена Лаврентье­ ва пришла уже целая армия энтузиастов — и зрелых ученых, и зеленой молодежи. Чаплыгин не ошибся, когда пригласил молодого математика в ЦАГИ. За первую свою работу здесь Лаврентьев получил пре­ мию Наркомрроса. Не ошибся и Лаврентьев, приняв это при­ глашение. Перед ним возник новый мир труднейших и важнейших задач, задач, ка­ залось бы, технических и утилитарных (на­ пример, какой профиль крыла обладает наи­ большей подъемной силой), но их решение требовало «высшего пилотажа» в сложней­ ших разделах математики. И, что особенно важно, математика не только помогала по­ нимать физические закономерности, но и указывала пути их каилучшего использова­ ния. Много лет спустя, академик М. В. Кел­ дыш сформулировал это так: «.В работах М. А. Лаврентьева по механи­ ке замечательно то, что оьи не только осве­ щают явления, но и дают основу для созда­ ния новых конструкций». Для изучения взлета и посадки гидропла­ нов в ЦАГИ был построен опытный бассейн. И еще одна мир открылся здесь перед недавно чистым математиком — мир экс­ перимента. «Спрашивайте природу...». Глубокий теоретик начинает понимать толк в эксперименте. Он нащупывает наи­ более короткий и надежный путь к исти­ не, который много лет спустя излагает для научной молодежи в виде четкой схемы: «Большинство интересных физических про­ цессов так сложно, что при современном со­ стоянии науки (а написано это в 1973 году) редко удается создать их универсальную теорию. Вместо этого нужно посредством экспериментов и наблюдений постараться понять ведущие факторы, которые в тот или иной отрезок времени управляют процессом. Выделив эти факторы, следует абстрагиро­ ваться от других менее существенных, и для данного участка и данного отрезка времени построить возможно более простую матема­ тическую модель». Математика и гидродинамика Коллеги единодушно отмечают характер­ ную черту математического творчества Лав­ рентьева — его поразительное умение нахо­ дить связи абстрактных математических по­ строений с конкретными прикладными зада­ чами, среди которых абсолютное первенство держат задачи о движении жидкости и газа. Математика и гидродинамика переплетают­ ся в его работах, превращаясь в нерастор­ жимое единство. Михаил Алексеевич создал совершенно новое математическое направление — тео­ рию квазиконформных отображений, которая позволила значительно расширить описывае­ мый класс объектов и явлений. Однако рож­ дение этой теории было и ответом на запро­ сы практики — аэродинамики: скорости по­ летов возросли, нужно было учитывать сжи­ маемость воздуха, особенно когда дело дохо­ дило до сверхзвуковых скоростей. Это тре­ бовало соответствующего математического аппарата, более сложного и тонкого, чем и явилась теория квазиконформных отображе­ ний. Вариационные методы, разработанные Лав­ рентьевым, также нашли важное Примене­ ние в гидродинамике. Они дали, например, наглядные результаты в теории движения грунтовых вод под гидротехническими соору­ жениями. Мировое признание получила работа Лав