Сибирские огни, 1975, №11

ПИАНИСТ ИЗ РИГИ 97 вннский мог действовать не один. И его возможный сообщник был здесь... в Риге... Но кто он? Как его найти?» Борис» ва томила какая-то подспудная мысль, будто он еще не все выяснил... А, вместе с гем, выяснять уже и нечего. «Вот сейчас я уйду... Уйду от чего-то важного... И тогда уже трудно будет обнаружить и ухватить эту нить...» И вдруг Борисов вспомнил: Кручинина сказала, что Ольшевский после смерти Татьяны взял ее семейный альбом и все бумаги! — А документы на покупку недвижимости сохранились? — осенило Борисова. — Купчие? Как же! Есть. Они вам нужны? Но там купчие на все три магазина. Как установить нужную? — Ничего! Попытаемся, Георгий Станиславович,— повеселел Борисов. И когда старик вошел в комнату, держа в руках красную папку, у Борисова уже сложилась примерная схема поиска. Но как зыбка все же была надежда на успех! Они вместе развязали шелковые тесемки. В пап­ ке было два отделения. — Справа-—мои ценные бумаги, а слева — Татьяны. Доставайте, смотрите сами, что вам нужно. Ольшевский уселся напротив и подпер руками подбородок. — Можно, я на время возьму купчие? — спросил Борисов. — Да, да, на время возьмите. Хотя все эти документы, конечно, навсегда потеряли свое значение, но это память... В этой кучке праха — вся жизнь... Ольшевский поправил очки на переносице. — Почему пожилой человек становится сентиментальным? Как вы думаете? — Он вопросительно смотрел сквозь толстые стекла своих очков. — ПраЕО, не знаю,—ответил Борисов, предполагая, что старик сей­ час будет пояснять свою мысль. Однако льшевский промолчал. «И как при таком зрении старик мог разобрать, что написано в мо­ ем удостоверении? Поверил на слово? Или его убедил красный цвет обложки?»—подумал Борисов, выйдя на улицу. Во внутреннем кармане его пальто лежал конверт, где были купчие на покупку недвижимости, составленные на имя отца Татьяны — Браварова Владимира Иванови­ ча. В них была заключена последняя надежда... С запада быстро надвигались громады синих туч. На их фоне, будто падая, плыл шпиль Гертрудинской церкви, а над ним в^бесконечном хо­ роводе стремительно носились крикливые галки. Старый дворник звонко долбил пешней темный лед на тротуаре — привычно и размеренно... 30 Итак, Ольшевский не признал в Мартовом Ставинского. Неужели Ставинский настолько изменился, что его нельзя узнать? А кулчие были составлены на латышском языке, и их переводом за* нялся Руткие. Он впервые видел такие бумаги. И ему не верилось, что эти музейные документы могут сейчас сослужить службу. Из купчих было видно, что отец Татьяны в двадцать втором году одновременно купил три магазина. Один у Карла Брандиса, другой у Валдиса Зиргуса, а третий — у Арнольда Леймана. Следовательно, ра- 7. Сибирские огни № 11.