Сибирские огни, 1975, №11

РОГНЕДА ВОЛКОНСКАЯ, НИКОЛАИ ПРИБЕЖЕНКО Р6 дружны. — Ольшевский пошел в другую комнату, но вскоре вернулся. Он развел руками и сел на прежнее место. «Вот и зашли в тупик...— Борисовым овладело уныние.—Айнар! Сколько их в Риге! В таком положении знать одно имя — это все равно, что не знать ничего»... — Покажите мне хоть фотографии Ставинского,— вздохнул он. Но его ждал новый удар. Ольшевский сказал, что его фотографии Татьяна, по-видимому, сожгла в последний вечер. В альбоме их нет, а они там были всегда. Следователь при осмотре камина обнаружил в нем обгоревшие уголки каких-то фотографий. — Какая досада! Зачем же она это сделала! —вырвалось у Борисова. — Очевидно, в последние минуты своей жизни Таня меньше всего думала о том, что фотографии Петра кому-то нужны будут больше, чем ей...— В голосе Ольшевского слышалась горькая ирония. Ольшевский принес альбом в красном сафьяновом переплете с се­ ребряными резными угольниками. — Хоть карточки Татьяны посмотрите,—предложил он, раскрывая альбом. Он склонил голову низко-низко, пытаясь рассмотреть снимки, и Борисов только сейчас обратил внимание, что на нем очки с очень вы­ пуклыми стеклами. — Я почти ничего не могу различить... Катастрофическое падение зрения. Вот уже два года,— смущенно сказал он, как бы оправдыва­ ясь.— Но вы говорите, что там изображено, а я буду комментировать на память. Просматривая альбом и слушая объяснения Ольшевского, Борисов подумал, что, пожалуй, бесполезно показывать старику фотографию Мартового, хотя она и увеличена до размеров открытки. Но все-таки он попросил его посмотреть. Ольшевский долго всматривался в снимок, вертел его так и сяк, по­ том вздохнул: Нет, это не он. Вот брови... Я их вижу... У него были брови тра­ гика... Это лицо круглое, а у Петра было продолговатое, романского типа. Однако... Эх, не вижу глаз... Что-то все же есть, и, вместе с тем, непохож. У него была спортивная фигура... примерно, мой рост... Слиш­ ком много времени прошло... А вы знаете, мне кажется, я бы его узнал по голосу. Он говорил негромко, но всегда с апломбом... В голосе чувст­ вовалась высокомерная небрежность и в то же время — сила... Одну ми­ нуточку! Я вспомнил об Айнаре! —засуетился старик. Он подошел к шкафу, постоял, подумал, прикоснувшись пальцами к голове, потом пе­ ревел взгляд на Борисова: — Кажется... Впрочем, нет... Да, я вспомнил, откуда Таня знала этого Айнара. Его отец продал отцу Тани магазин* Это было еще в двадцатые годы. А когда Таня уже была взрослой, Ай­ нар приходил к ним и просил Владимира Ивановича порекомендовать его на работу в какую-то фирму. Что тот и сделал. А через несколько лет, уже зимой сорок первого года, Таня встретила его на улице и по­ знакомила с Петром. — Какой же магазин? Вот я этого не могу сказать. Ь них было три магазина, это кроме прочей недвижимости... Ольшевский замолчал и машинально гладил сафьяновый альбом — Может быть, чаю хотите? — встрепенулся он. — Спасибо,— рассеянно ответил Борисов. «Наконец Ставинский из безликой, бесплотной фамилии —симноча обрел черты живого, реально существующего человека —думал Бори­ сов,— Вот здесь сидит тот, кто хорошо знал его в рижский период ёго жизни. Из всего услышанного можно сделать выводы, что и сейчас Ста