Сибирские огни, 1975, №11

ПИАНИСТ ИЗ РИГИ У5 этот порыв — не игра. Сейчас только не охладить бы этот эмоциональ­ ный накал! — Кто же —Айнар? Почему вы о нем нелестного мнения? — Кто он — я не знаю... Только смутно догадываюсь. Мне пришлось слышать о нем еще перед войной, но я его никогда не видел, В начале сорок первого я работал в культпросвете - - руководил драмкружком. В культпросвете и познакомился С у Ставинским. Он только что приехал из Москвы: решил показать себя как пианист. В то время диплому о музыкальном образовании придавалось куда меньше значения, чем сей­ час; ценилось просто мастерство. А играл он замечательно. Врожден­ ный талант, развитый домашним музыкальным воспитанием. Ему пору­ чили вести музыкальный кружок. Выступал он и с сольными концерта­ ми. Еще немного — и быть бы ему известным пианистом. Война поме­ шала... Но сейчас не об этом... В январе он познакомился с Татьяной. Полюбили друг друга. Я часто бывал у них: Татьяна — моя единствен­ ная родственница. И вот я стал замечать, что Петр как-то изменился. От руководства кружком отказался. Сказал: «Эта работа не по мне. Жалкое таперство»... Реже стал выступать сам. Днем — загородные прогулки, вечером — ресторан. Все с Татьяной, конечно. Когда приехал, был одет средне. Теперь появились новые костюмы, модные ботинки, ма­ кинтош... И это в сорок первом, когда создавшееся положение вполне отвечало выдвинутому лозунгу: «Кто не работает — тот не ест». Таня не работала. И я заподозрил, что для Ставинского она распродает свои драгоценности. Как я понимал, его зарплаты на такую жизнь хватить не может. Я пошел К ней, чтобы поговорить, предостеречь,—знаете, по- родственному. Когда я вошел, Татьяна и Петр спорили в соседней ком­ нате. Петр горячо доказывал, что Айнар хороший человек и напрасно Таня о нем такого мнения. «Маленький бизнес,—говорил Петр,— толь­ ко и всего. Я ему кое в чем помогаю. Игра стоит свеч, Я же не Альфонс, чтобы проживать твои побрякушки. Побереги их для лучших времен». Что ему ответила Татьяна, я не понял. Для меня главным в услышанном было то, что я ошибся, поставив под сомнение его отношение к личным средствам Татьяны. Слово «бизнес» я понял, как маленькую спекуляцию. Тогда многие подрабатывали этим путем. Двадцатого июня Ставинскин уехал в Москву к своему отцу, чтобы взять кое-какие вещи. Ну, а через два дня началась война... Двадцать четвертого Таня получила от него телеграмму. Он сообщал, что мобилизован в армию и отправляется на фронт. И вот с тех пор от него не было никаких известий... Борисов слушал старика и в то же время у него вертелась мысль: «Этот Айнар — давний друг и наставник Ставинского, и годы, видно, не разрушили их отношении. Друзья продолжали общаться. И если пред­ положить, что Сгавинский — это Мартовой, который никуда не отлучал­ ся во время убийства Лунина, то почему бы Айнар не мог взять на себя заботу ликвидировать Лунина, понимая всю опасность создавшегося положения, при котором разоблачение Ставинского может как-то заце­ пить и его. На него никто не подумает, потому что трудно было пред­ положить, что поиски убийцы приведут в Ригу». — Значит, вы этого Айнара никогда не видели и ничего о нем не знаете? — спросил Борисов, поняв, что Ольшевский кончил говорить. — Да, мне не приходилось с ним встречаться. — А как его фамилия? — Фамилия? — растерянно заморгал Ольшевский.—Не знаю... Ни­ когда не слышал... Таня называла его по имени. В самом деле, зачем же я наговорил вам с короб, если не знаю главного! — Извините, может, вы знали, но забыли? _ Уверяю вас... Для меня это была эпизодическая личность. Сей­ час спрошу. Авось?.. Вильма с Татьяной почти ровесницы и были очень