Сибирские огни, 1975, №11

ПИАНИСТ ИЗ РИГИ 91 в свою очередь, сформировала другую: разочарован в людях? Да! До ненависти к ним! Оля сидела на диване, обхватив колени руками, и старалась вос­ становить в памяти странные высказывания Мартового за столом в день ее приезда в Харьков. Они еще тогда поразили ее своей сумбурностью приведенных примеров и категоричностью выводов. Но все они тогда сделали скидку на вино... А разве так уж много он выпил, чтобы потерять контроль над своими мыслями? Выпил нормально. — Оля, о чем ты задумалась? — вопрос Сергея оторвал ее от размышлений... — Просто так... Повторяю латынь... — А-а-а... «Сказать или не сказать? —Оля искоса посмотрела на Сергея, что- то переписывавшего из учебника.— Нет, все это чушь... Мое больное воображение. Тогда оба потеряем способность здраво мыслить... А нам так необходимо иметь ясные головы,—учеба подходит к концу, еще усилие и... Надо прогуляться, развеяться»...— решила Оля. — Сережа, я пойду к Дзидре. Хорошо? — Угу,— буркнул он, не поднимая головы. У подруги Оля пробыла недолго. Совсем неожиданно к ней верну­ лась мысль о Мартовом, и опять ею овладело это тягостное чувство раз­ двоения. Дзидра что-то рассказывала о своем Янисе, но Оля плохо ее понимала. Глянула в окно — темно. — Я пойду, Дзидра. Поздно. Выйдя на улицу, Оля вспомнила предупреждение Борисова. Он ска­ зал, чтобы она и Сергей сразу же поставили его в известность, если у них возникнут какие-либо подозрения или сомнения в отношении кого бы то ни было. «Но ведь это же свекор! И не пианист! Но он же играет...— мелька­ ли противоречивые мысли.—Играет... «Как Рихтер»... И Оля, придерживая руками меховую шапочку, побежала по скольз­ кому тротуару вдоль улицы Кирова. ...Имант Руткис читал вслух Зощенко. И никто не обратил внима­ ния на то, что его мать вышла в переднюю — там робко зазвонил звонок. — Глеб Андреевич, к вам какая-то девушка,— сказала она.— Про­ ходите, пожалуйста. Давайте мне пальто. В дверях гостиной Борисов увидел Олю. Улыбка мгновенно сбежа­ ла с его лица. Его лицо имело способность сразу, без переходов, менять свое выражение. Только что оно искрилось от смеха, и вот уже на ней отразились озабоченность, тревога. Он стремительно поднялся ей на­ встречу: что привело ее в столь поздний час? Но Оля, опережая его тревожный вопрос, как можно спокойней сказала: — У нас все в порядке... Просто мне надо поговорить с вами... Если можно — наедине... _ Это легко,— улыбнулся Борисов и провел Олю в свою комнату. И она рассказала ему о том, что тревожило ее весь день. Борисов попросил рассказать подробно обо всем, что она или Сер­ гей говорили в Харькове об отце. Оля как можно подробнее постаралась припомнить все. — Значит, рассказывали о Костюковичах? Так, так...—Борисов за­ думался,—А приходилось ли вашему отцу встречаться с Мартовым до приглашения на свадьбу? Видел ли он его фотографию? На эти вопросы Оля ответила отрицательно.